Историю пишут победители, а потому у советских летописцев не принято упоминать немецких шпионов, работавших в тылу в Красной Армии. А такие разведчики были, причём даже в Генштабе РККА, а также знаменитая сеть «Макс». После окончания войны американцы их перебросили к себе, делиться опытом с ЦРУ. И действительно, сложно поверить, что СССР удалось создать агентурную сеть в Германии и оккупированных ею странах (самая знаменитая – «Красная капелла»), а немцам – нет.
И если о немецких разведчиках во время ВОВ не пишут в советско-российских историях, то дело не только в том, что победителю не принято сознаваться в собственных просчётах.
Рейнхард Гелен – первый, в центре – с курсантами разведшколы
В случае с немецкими шпионами в СССР ситуация осложняется тем, глава отдела «Иностранные армии – Восток» (в немецкой аббревиатуре ФХО, именно он ведал разведкой) Рейнхард Гален предусмотрительно позаботился о сохранении самой важной документации, чтобы в самом конце войны сдаться в плен американцам и предложить им «товар лицом».
Его отдел занимался почти исключительно СССР, и в условиях начинающейся «холодной войны» геленовские бумаги представляли для США большую ценность.
Позднее генерал возглавил разведку ФРГ, а его архив остался в США (часть копий оставили Гелену). Уже выйдя в отставку, генерал опубликовал мемуары «Служба. 1942-1971», увидевшие свет в ФРГ и США в 1971-72 гг. Почти одновременно с книгой Гелена в Америке вышла его биография, а также книга сотрудника британской разведки Эдварда Спиро «Гелен – шпион столетия» (Спиро писал под псевдонимом Эдвард Кукридж, он был греком по национальности, представителем британской разведки в чешском сопротивлении во время войны). Ещё одна книга была написана американским журналистом Чарльзом Уайтингом, которого подозревали в работе на ЦРУ, и называлась «Гелен – германский мастер-шпион». Все эти книги опираются на архивы Гелена, использованные с разрешения ЦРУ и германской разведки БНД. Кое-какая информация о немецких шпионах в советском тылу в них есть.
Личная карточка Гелена
«Полевыми работами» в германской разведке Гелена занимался генерал Эрнст Кестринг, русский немец, родившийся под Тулой. Именно он послужил прототипом немецкого майора в книге Булгакова «Дни Турбиных», спасшего гетмана Скоропадского от расправы Красной Армией (на самом деле – петлюровцев). Кестринг в совершенстве знал русский язык и Россию, и именно он лично отбирал агентов и диверсантов из советских военнопленных. Именно он отыскал одного из самых ценных, как потом оказалось, немецких шпионов.
13 октября 1941 года был взят в плен 38-летний капитан Минишкий. Оказалось, что до войны он работал в секретариате ЦК ВКП (б), а ранее – в Московском горкоме партии. С момента начала войны занимал должность политрука при Западном фронте. Он был захвачен вместе с водителем, когда объезжал передовые части во время Вяземского сражения.
Минишкий сразу дал согласие на сотрудничество с немцами, мотивируя какими-то старыми обидами на советский режим. Видя, какой ценный кадр им попался, они пообещали, как придёт время, вывезти и его самого, и его семью на запад с предоставлением германского гражданства. Но прежде – дело.
Минишкий 8 месяцев провёл, обучаясь, в специальном лагере. А затем началась знаменитая операция «Фламинго», которую Гелен проводил в сотрудничестве с разведчиком Бауном, уже имевшем в Москве сеть агентов, среди которых самым ценным был радист с псевдонимом Александр. Люди Бауна переправили Минишкия через линию фронта, и он доложил в первом же советском штабе историю своего пленения и дерзкого побега, каждая деталь которого была придумана геленовскими экспертами. Его забрали в Москву, где приветствовали как героя. Почти сразу же, памятуя о его прежних ответственных работах, он был назначен на работу в военно-политический секретариат ГКО.
Реальные немецкие агенты; примерно так могли выглядеть и другие немецкие шпионы
По цепочке через нескольких немецких агентов в Москве Минишкий начал поставлять информацию. Первое сенсационное сообщение пришло от него 14 июля 1942 года. Гелен и Герре сидели всю ночь, составляя на его основе доклад начальнику генштаба Гальдеру. Доклад был сделан: «Военное совещание завершилось в Москве вечером 13 июля. Присутствовали Шапошников, Ворошилов, Молотов и главы британской, американской и китайской военнных миссий. Шапошников заявил, что их отступление будет до Волги, чтобы вынудить немцев зимовать в этом районе. Во время отступления должны осуществляться всеобъемлющие разрушения на оставляемой территории; вся промышленность должна быть эвакуирована на Урал и в Сибирь.
Британский представитель попросил о советской помощи в Египте, но получил ответ, что советские ресурсы мобилизованной живой силы не столь велики, как полагают союзники. Кроме того, им не хватает самолётов, танков и орудий, в частности, потому, что часть поставок предназначенного для России вооружения, которое британцы должны были доставить через порт Басра в Персидском заливе, была перенацелена для защиты Египта. Было решено провести наступательные операции в двух секторах фронта: севернее Орла и севернее Воронежа, с использованием больших танковых сил и воздушного прикрытия. Отвлекающая атака должна быть проведена у Калинина. Необходимо, чтобы Сталинград, Новороссийск и Кавказ были удержаны».
Всё так и произошло. Позднее Гальдер отметил в своём дневнике: «ФХО предоставил точную информацию о силах противника, заново развёрнутых, начиная с 28 июня, и о предполагаемой силе этих соединений. Он также дал правильную оценку энергичных действий противника по защите Сталинграда».
Вышеуказанные авторы допустили ряд неточностей, что объяснимо: информация им поступала через несколько рук и спустя 30 лет после описываемых событий. К примеру, английский историк Дэвид Кэн давал более правильную версию донесения: 14 июля на той встрече присутствовали не главы американской, британской и китайской миссий, а военные атташе этих стран.
Секретная разведшкола OKW Amt Ausland/Abwehr
Нет единого мнения и о настоящей фамилии Минишкия. По другой версии его фамилия была Мишинский. Но, возможно, и она не правдива. У немцев он проходил под кодовыми цифрами 438.
О дальнейшей судьбе агента 438 Кулридж и другие авторы сообщают скупо. Участники операции «Фламинго» точно работали в Москве до октября 1942 года. В этом же месяце Гелен отозвал Минишкия, устроив с помощью Бауна встречу с одним из передовых разведывательных отрядов «Валли», который и переправил его через линию фронта.
В дальнейшем Минишкий работал у Гелена в отделе анализа информации, занимался с немецкими агентами, которых потом перебрасывали через линию фронта.
Минишкия и операцию «Фламинго» также называют и другие уважаемые авторы, такие как британский военный историк Джон Эрикссон в своей книге «Дорога на Сталинград, французский историк Габор Риттершпорн. По данным Риттершпорна, Минишкий действительно получил немецкое гражданство, после окончания ВОВ снасала преподавал в американской разведшколе в Южной Германии, затем переселился в США, получив американское гражданство. Умер немецкий «Штирлиц» в 1980-е годы в своём доме в штате Вирджиния.
Минишкий был не единственным супершпионом. Те же английские военные историки упоминают, что немцы имели множество перехваченных телеграмм из Куйбышева, где в то время базировались советские органы власти. В этом городе работала немецкая шпионская группа. Были несколько «кротов» в окружении Рокоссовского, а несколько военных историков упоминали, что именно его немцы рассматривали как одного из главных переговорщиков при возможном сепаратном мире в конце 1942 года, а потом в 1944-м – если покушение на Гитлера было бы удачным. По неизвестным сегодня причинам, Рокоссовский рассматривался как возможный правитель СССР после свержения Сталина в результате переворота генералитета.
Так выглядело подразделение немецких диверсантов из «Бранденбурга». Одна из самых знаменитых его операций – захват нефтяных месторождений Майкопа летом 1942 года и самого города
Англичане хорошо знали об этих немецких шпионах (понятно, что знают и сейчас). Это признают и советские военные историки. Так, бывший полковник военной разведки Юрий Модин в своей книге «Судьбы разведчиков: мои кембриджские друзья» утверждает, что англичане опасались поставлять СССР информацию, полученную благодаря расшифровке немецких донесений, именно из-за боязни, что в советских штабах есть агенты.
Но персонально упоминают ещё одного германского суперразведчика – Фрица Каудерса, создавшего в СССР знаменитую разведывательную сеть «Макс». Его биографию излагает вышеупомянутый англичанин Дэвид Кан.
Фриц Каудерс родился в Вене в 1903 году. Его мать была еврейкой, а отец – немец. В 1927 году он перебрался в Цюрих, где стал работать спортивным журналистом. Затем жил в Париже и Берлине, после прихода Гитлера к власти уехал репортёром в Будапешт. Там он нашёл себе прибыльное занятие – посредника при продаже венгерских въездных виз бегущим из Германии евреям. Он завязал знакомства с высокопоставленными венгерскими чиновниками, а заодно познакомился с главой резидентуры абвера в Венгрии, и стал работать на немецкую разведку.
Он сводит знакомство с русским генералом-эмигрантом А.В.Туркулом, имевшим собственную агентурную сеть в СССР – позже она послужила основой для формирования более обширной немецкой шпионской сети. Агенты забрасываются в Союз в течение полутора лет, начиная с осени 1939 года. Сильно помогло здесь присоединение румынской Бессарабии к СССР, когда одновременно «присоединили», заранее туда заброшенных и десятки германских шпионов.
Генерал Туркул – в центре, с усиками – с соратникам-белогвардейцами в Софии
С началом войны с СССР Каудерс перебирается в столицу Болгарии Софию, где возглавил радиопост абвера, получавший радиограммы от агентов в СССР. А вот кто были эти агенты – не выяснено до сих пор. Есть лишь обрывки информации, что их было не менее 20-30 в различных точках СССР. О разведывательной сети «Макс» в своих мемуарах упоминает и советский супердиверсант Судоплатов.
Как уже говорилось выше, не только имена немецких шпионов, но и минимальная информация об их действиях в СССР до сих пор закрыта. Передали ли американцы и англичане информацию о них СССР после победы над фашизмом? Вряд ли – уцелевшие агенты были нужны им самим. Максимум, что было тогда рассекречено – второстепенные агенты из русской эмигрантской организации НТС.
(цитируется по книге Б.Соколова «Охота на Сталина, охота на Гитлера», изд-во «Вече», 2003 г., стр. 121-147)
Возможно ли такое? Ну а почему бы нет, с другой стороны? Образ Штирлица, хотя и литературный, но имеет прототипы в реальности. Кто из интересующихся той эпохой не слышал о «красной капелле» – советской агентурной сети в высших структурах Третьего рейха? А раз так, то почему было не быть аналогичной агентуре нацистов в СССР?
То, что во время войны не было сделано громких разоблачений вражеских шпионов, не означает, что их не было. Их действительно могли не обнаружить. Ну, а даже если бы кого-то раскрыли, то вряд ли стали бы раздувать из этого громкое дело. До войны, когда никакой реальной опасности не было, фабриковали шпионские дела на пустом месте для сведения счётов с неугодными. Но когда грянула беда, которой не ждали, тогда любое разоблачение вражеских агентов, особенно высокопоставленных, могло привести к панике в населении и армии. Как же это так, в Генштабе или ещё где-то на верхах – измена? Потому то, после расстрела командования Западного фронта и 4-й армии в первый месяц войны, Сталин больше к подобным репрессиям не прибегал, да и этот случай особо не афишировали.
Но это теория. А есть ли основания считать, что агенты нацистской разведки действительно имели доступ к советским стратегическим секретам во время Великой Отечественной войны?
Агентурная сеть «Макс»
Да, такие основания есть. В самом конце войны в плен американцам сдался руководитель отдела абвера «Иностранные армии - Восток» генерал Райнхард Гелен. Впоследствии он возглавил разведку ФРГ. В 1970-е годы некоторые документы из его архива были преданы гласности на Западе.
Английский историк Дэвид Кен рассказал о Фрице Каудерсе, координировавшем агентурную сеть «Макс» в СССР, созданную абвером в конце 1939 года. Об этой сети упоминает и знаменитый генерал госбезопасности Павел Судоплатов. Кто в неё входил – неизвестно и поныне. После войны, когда шеф Каудерса сменил хозяев, агентура «Макс» стала работать уже на разведку США.
Лучше известно про бывшего работника Секретариата ЦК ВКП(б) Минишкия (иногда его называют Мишинским). Он упоминается в нескольких книгах западных историков.
Некто Минишкий
В октябре 1941 года Минишкий служил политработником в войсках советского Западного фронта. Там же угодил в плен к немцам (или перебежал) и сразу дал согласие работать на них, указывая, что имеет доступ к ценным сведениям. В июне 1942 года немцы переправили его через линию фронта, инсценировав его побег из плена. В первом же советском штабе его встретили чуть ли не как героя, после чего Минишкий установил связь с ранее засланными сюда агентами абвера и начал передавать в Германию важную информацию.
Самым важным считается его донесение о военном совещании в Москве 13 июля 1942 года, на котором обсуждалась стратегия советских войск в летнюю кампанию. На встрече присутствовали военные атташе США, Англии и Китая. Там было заявлено, что РККА собирается отступать до Волги и Кавказа, защищать любой ценой Сталинград, Новороссийск и перевалы Большого Кавказа, а также организовать наступательные операции в районах Калинина, Орла и Воронежа. На основании этого донесения Гелен подготовил доклад начальнику немецкого Генштаба генералу Гальдеру, и тот потом отметил точность полученной информации.
В этой истории есть несколько нелепостей. Все сбежавшие из немецкого плена находились под подозрением и подвергались длительной проверке органами СМЕРШ. В особенности – политработники. Если политработник не был расстрелян немцами в плену, это уже автоматически делало его шпионом в глазах проверяющих. Далее, упоминаемый в донесении маршал Шапошников, якобы присутствовавший на том совещании, на тот момент уже не был начальником советского Генштаба.
Дальнейшие сведения о Минишкие гласят, что в октябре 1942 года немцы организовали его обратный переход через линию фронта. До конца войны он занимался в отделе генерала Гелена анализом информации. После войны он преподавал в разведшколе ФРГ, а в 1960-е годы перебрался в США и получил американское гражданство.
Неизвестный агент в Генштабе
Минимум дважды в абвер поступили донесения от неизвестного пока агента в Генеральном штабе СССР о советских военных планах. 4 ноября 1942 года агент донёс, что до 15 ноября советское командование намечает начать ряд наступательных операций. Далее назывались районы наступлений, которые почти в точности совпали с теми, где РККА предприняла наступления зимой 1942/43 г. Агент ошибся только в точном месте нанесения ударов под Сталинградом. По мнению историка Бориса Соколова, это может объясняться не советской дезинформацией, а тем, что в тот момент окончательный план операции под Сталинградом ещё не был определён. Первоначальная дата наступления действительно планировалась 12 или 13 ноября, но потом была отложена до 19-20 ноября.
Весною 1944 года в абвер поступило новое донесение от этого агента. Согласно ему, в советском Генштабе рассматривались два варианта действий на лето 1944 года. По одному из них, советские войска планируют нанести главные удары в Прибалтике и на Волыни. По другому, основной целью являются немецкие войска группы «Центр» в Белоруссии. Опять же, вероятно, что оба этих варианта обсуждались. Но в итоге Сталин выбрал второй – нанести основной удар в Белоруссии. Гитлер же решил, что, более вероятно, его противник выберет первый вариант. Как бы то ни было, донесение агента о том, что РККА начнёт наступление только после успешной высадки союзников в Нормандии, оказалось точным.
Кто под подозрением?
По мнению того же Соколова, тайного агента следует искать среди тех советских военных, кто в конце 1940-х годов, работая в Советской военной администрации в Германии (СВАГ), сбежал на Запад. В начале 1950-х гг. в ФРГ под псевдонимом «Дмитрий Калинов» вышла книга якобы советского полковника под названием «Слово имеют советские маршалы», основанная, как было заявлено в предисловии, на документах советского Генштаба. Однако теперь выяснено, что подлинными авторами книги были Григорий Беседовский, советский дипломат, эмигрант-невозвращенец, бежавший из СССР ещё в 1929 году, и Кирилл Померанцев, поэт и журналист, сын белоэмигранта.
В октябре 1947 года подполковник Григорий Токаев (Токаты), осетин, занимавшийся в СВАГ сбором информации о ракетной программе нацистов, узнал о своём отзыве в Москву и готовящемся аресте органами СМЕРШ. Токаев перешёл в Западный Берлин и попросил политического убежища. В дальнейшем он работал в различных высокотехнологичных проектах на Западе, в частности – в программе «Аполлон» НАСА.
В годы войны Токаев преподавал в Военно-воздушной академии имени Жуковского, работал над советскими секретными проектами. Об его осведомлённости о военных планах Генштаба ничто не говорит. Не исключено, что реальный агент абвера продолжал после 1945 года работать в советском Генштабе на новых, заокеанских хозяев.
Задачи немецкой разведки в начале Великой Отечественной войны
Перед самым нападением на Советский Союз верховное главнокомандование вермахта провело одно из последних инструктивных совещаний с руководящими работниками абвера. Речь шла о вкладе военной разведки в быстрейшее достижение победы над Советами в уже подготовленной войне. Рассуждая, будто все уже позади и только еще предстоявшее гигантское сражение выиграно, начальник штаба оперативного руководства вооруженными силами генерал-полковник Йодль, самый главный военный советник Гитлера, сформулировал новые требования к разведке. На нынешнем этапе, сказал он, генеральный штаб меньше всего нуждается в информации о доктрине, состоянии, вооружениях Красной Армии в целом. Задача абвера - внимательно следить за изменениями, происходящими в войсках противника на глубину пограничной зоны. От имени верховного командования Йодль фактически отводил абвер от участия в стратегической разведке, ограничив его действия узкими рамками сбора и анализа конкретной, чуть ли не сиюминутной оперативно-тактической информации.
Скорректировав программу своих действий в соответствии с этой установкой, Пикенброк занялся организацией целенаправленного шпионажа. Были тщательно отработаны задачи каждого подразделения абвера, запланировано вовлечение в разведывательные операции возможно большего числа агентов. Специальные и общевойсковые разведывательные подразделения отдельных армий и армейских групп усилили заброску агентуры через демаркационную линию, определенную секретными протоколами пакта 1939 года. Это были преимущественно лазутчики, прошедшие обучение в школах абвера, существовавших в Штеттине, Кенигсберге, Берлине и Вене еще до нападения фашистской Германии на СССР. Выросла общая численность сети задействованных агентов - она исчислялась сотнями. Время от времени целые группы немецких солдат, переодетых в красноармейскую форму, под руководством офицеров-разведчиков переходили границу для рекогносцировки на местности . Как и определялось в инструктаже Йодля, проникновение на советскую территорию не было глубоким, задача заключалась лишь в том, чтобы собрать информацию о самых последних изменениях, происходящих в дислокации советских войск и военных объектов. Действовало негласное правило: не перемещаться в глубинные районы России, не тратить время и силы на сбор сведений о совокупной мощи Советской страны, в которых немецкое верховное командование, уже считавшее себя полностью готовым к нападению, не испытывало особой нужды. Зафиксирован даже такой маловероятный с точки зрения здравого смысла случай. Один агент направил в Берлин, как ему казалось, важное донесение: «Когда Советскому государству придется вступить в противоборство с сильным противником, Коммунистическая партия с поразительной быстротой потерпит крах, утратит способность контролировать положение в стране и Советский Союз развалится, превратившись в группирование независимых государств». Оценка содержания этого донесения в центральном аппарате абвера как нельзя лучше характеризовала настрой вермахта. Руководство абвера признало выводы агента «весьма точными».
Исследователю, который спустя почти полвека анализирует систему «тотального шпионажа» гитлеровской разведки, бросается в глаза отсутствие логики в установке Йодля, данной им от лица верховного главнокомандования, и в том, как скрупулезно выполняли ее военные, пренебрегая стратегическими целями. В самом деле, зачем, ставя конкретную задачу, жестко ограничивать ее границы и фактически отказываться от дальнейшего пополнения сведений о мощи, вооружениях Красной Армии, настроениях личного состава, наконец, о военно-промышленном потенциале страны. Разве не понимали в Берлине, что предстоит война не только армий, но и государств, не только оружия, но и экономики? Мы теперь знаем: понимали. Но заранее оценили свои возможности и возможности противника как несопоставимые величины. На стороне нападающего - отмобилизованность и внезапность, ощущение непобедимости после стольких побед в Европе в 1939 - 1941 годах, экономический и промышленный потенциал всех оккупированных государств. А у противника? Обезглавленная сталинскими репрессиями армия, незавершенная реконструкция вооруженных сил, «непрочное многонациональное государство», способное (по расчетам Гитлера) рассыпаться под первыми же ударами. Добавим к этому психологический эффект пакта «Молотов - Риббентроп». Давно известно, что нацисты с самого начала ни в грош не ставили этот договор, продолжая форсированную подготовку к войне.
Итак, основные усилия абвер сосредоточил на разведывательном обеспечении боевых операций войск, имея в виду задачи первого этапа плана «Барбаросса». Дело, разумеется, не ограничивалось одним лишь сбором шпионских сведений. Стремясь содействовать успешному осуществлению начальных наступательных операций, абвер развернул и террор против командиров и политработников Красной Армии, разрушительные акции на транспорте и, наконец, идеологические диверсии, направленные на подрыв морального состояния советских солдат и местного населения. Но территорию, на которой должны были осуществляться все такого рода операции, предстояло ограничить прифронтовой зоной. Показательно, что директива Йодля имела долговременные последствия, о которых вскоре после капитуляции на допросе 17 июня 1945 года генерал-фельдмаршал В. Кейтель, являвшийся с 1938 года начальником штаба верховного главнокомандования Германии, вынужден был констатировать: «В ходе войны данные, поступившие от нашей агентуры, касались только тактической зоны. Мы ни разу не получали сведений, оказавших бы серьезное воздействие на развитие военных операций. Например, нам так и не удалось составить картину, насколько повлияла потеря Донбасса на общий баланс военного хозяйства СССл. Разумеется, в столь категорическом утверждении начальника штаба верховного командования немецких вооруженных сил следует усматривать и попытку переложить ответственность за провалы на фронте на абвер и другие службы «тотального шпионажа».
Сбор Германией информации о советский войсках в 1941 г.
Все вышесказанное не позволяет приписывать Йодлю авторство директивы, в силу которой на неопределенный период абвер получал беспримерную свободу действий любого характера на суженной территории. Указание начальника штаба оперативного руководства верховного командования вооруженных сил лишь в самой концентрированной, сжатой форме отражало господствующее настроение в политическом руководстве Германии - 22 июня 1941 года оно начинало «блицкриг», «безусловно обещавший успех».
Как можно судить на основании архивных документов, на предвоенные недели и первые недели военных действий приходится заброска через демаркационную линию, а затем и за линию фронта наибольшего числа заблаговременно подготовленных агентов абвера и СД. В 1941 году по сравнению с 1939 годом объем заброски увеличился в 14 раз . Некоторые итоги этой работы подвел Канарис в докладной записке верховному командованию вермахта от 4 июля 1941 года, то есть уже через две недели после начала вероломной агрессии: «В распоряжение штабов немецких армий направлялись многочисленные группы агентов из коренного населения - из русских, поляков, украинцев, грузин, финнов, эстонцев и т. п. Каждая группа насчитывала 25 (или более) человек. Во главе этих групп стояли немецкие офицеры. Группы использовали трофейное советское обмундирование, военные грузовики и мотоциклы. Они должны были просачиваться в наш тыл на глубину 50-300 километров перед фронтом наступающих немецких армий, с тем чтобы сообщать по радио результаты своих наблюдений, обращая особое внимание на сбор сведений о русских резервах, о состоянии железных и прочих дорог, а также о всех мероприятиях, проводимых противником» .
Акцент Канариса на заброске агентурных групп может рассматриваться как свидетельство уверенности гитлеровского руководства в том. что с первыми неудачами советских войск на границе и дальше на довольно большую оперативную глубину наступит время «развала государства». Отсюда и «национальный состав забрасываемой агентуры и большое количество шпионско-диверсионных групп, сформированных из личного состава специализированного соединения «Бранденбург-800», и вооруженные банды буржуазных националистов. Но и в этот период преобладали агенты-одиночки. Под видом беженцев, бойцов Красной Армии, выходящих из окружения, красноармейцев, отставших от своих частей, они сравнительно легко просачивались в ближайшие тылы советских войск. В одиночку, естественно, засылались и крупные агенты абвера, направляемые для выполнения какого-либо особо важного задания.
В течение первой половины 1941 года агентуре абвера удалось собрать немало информации о составе советских войск в зоне предстоявших боевых сражений и в ближайшем тылу. Успешно действовали несколько диверсионных групп и отрядов. Только за 14 дней августа 1941 года на Кировской и Октябрьской железных дорогах они совершили семь диверсионных актов. Диверсанты неоднократно нарушали связь между штабами частей и соединений Красной Армии. Объективно успеху абвера в выполнении директивы Йодля способствовала обстановка на фронте, неблагоприятно складывавшаяся в начальный, трагический период войны не в последнюю очередь из-за просчетов советского политического руководства. Сказалось, несомненно, и то обстоятельство, что органы государственной безопасности СССР еще не обрели опыта работы в обстановке военного времени. Многие особые отделы наполнялись кадрами уже в нелегких условиях отступления, окружения немцами целых соединений и даже армий. Анализ форм и методов подрывной деятельности вражеской агентуры запаздывал, многие оперативные мероприятия били мимо цели.
Тем не менее к концу 1941 года в результате сокрушения гитлеровской операции «Тайфун» нацистская стратегия блицкрига терпела серьезное поражение. В этом все больше убеждались и сами нацистские главари, для которых сопротивление советского народа и его Красной Армии оказалось шоком после «странной войны» в Европе и особенно после скоротечного завоевания Франции в 1940 году .
«По докладу наших разведывательных органов, а также по общей оценке всех командующих и руководящих лиц генерального штаба, - указывал Кейтель на упоминавшемся выше допросе, - положение Красной Армии к октябрю 1941 года представлялось следующим образом: в сражении на границах Советского Союза были разбиты главные силы Красной Армии; в основных сражениях в Белоруссии и на Украине немецкие войска разгромили и уничтожили основные резервы Красной Армии; Красная Армия более не располагает оперативными и стратегическими резервами, которые могли бы оказать серьезное сопротивление… Русское контрнаступление, бывшее для Верховного командования полностью неожиданным, показало, что мы глубоко просчитались в оценке резервов Красной Армии» .
Роль немецкой разведки в затяжной войне с СССР
Разгром немецко-фашистских войск под Москвой поставил Германию перед перспективой затяжной войны, в которой решающее значение приобретали возможность и способность воюющих сторон постоянно наращивать свои силы.
Германский генералитет параллельно с ведением операций на главном и единственном пока для себя фронте тщательно отрабатывал планы продолжения антисоветской агрессии, по-прежнему значительное место в них отводилось «тотальному шпионажу», но центр тяжести в этой сфере уже пытались перенести на глубокий советский тыл, увеличивая «пространственный» размах своих операций. Представители командования и военной разведки подготовили документ «Расчет сил для операции против промышленного района на Урале». В нем говорилось: «… боевые действия в общем и целом будут развиваться по железнодорожным и шоссейным путям. Для осуществления операции желательна внезапность, все четыре группы выступят одновременно, чтобы возможно скорее достичь промышленного района, а затем - судя по обстановке - либо удерживать занятые рубежи, или оставить их, предварительно разрушив все жизненно важные объекты» .
В переориентации служб «тотального шпионажа» значительную роль сыграли результаты инспекционной поездки Канариса и его ближайших помощников на Восточный фронт, предпринятой в сентябре 1941 года по указанию Гитлера. Знакомясь с работой подчиненных абверу подразделений, Канарис пришел тогда к выводу, что сопротивление, на которое наткнулся блицкриг, поддержка мировым общественным мнением мужественной борьбы советского народа против фашистской агрессии, требуют серьезного пересмотра разведывательной стратегии в целом и многих тактических приемов в частности.
Возвратившись в Берлин, Канарис издал приказ, обязывавший все подразделения абвера принять меры к стремительному наращиванию разведывательной активности за пределами прифронтовой полосы, целеустремленно и упорно продвигаться в глубинные районы Советского Союза. Повышенный интерес проявлялся к Кавказу, району Волги, Уралу и Средней Азии. В тылу Красной Армии предполагалось усилить диверсионную и террористическую деятельность. Осуществление на советской территории серии широко задуманных шпионско-диверсионных операций по ослаблению тыла имело целью способствовать созданию перелома в вооруженном конфликте в пользу агрессора, вплоть до достижения рейхом «крупного военного успеха».
Руководители секретных служб не делали тайны из того, что цели «колонизации» Советского Союза, которые преследовал Гитлер, преступные по своей сути, предполагали использование столь же преступных методов и средств. «Для завоевания России, - пишет видный американский историк У. Ширер, - недозволенных приемов не было - допустимы были все средства» . Заведомо были выброшены за борт ограничения, налагаемые международным правом. Так, в приказе фельдмаршала Кейтеля от 23 июля 1941 года указывалось, что всякое сопротивление будет караться не путем судебного преследования виновных, а путем создания такой системы террора со стороны вооруженных сил, которая будет достаточна для того, чтобы искоренять у населения всякое намерение сопротивляться. От соответствующих командиров приказ требовал применения драконовских мер.
Нацисты сознательно шли на нарушение международного права, решительно насаждая насилие, обман и провокации, поощряя массовые убийства мирного населения. И секретные службы, на которые возлагалась организация «тотального шпионажа» в самых его чудовищных проявлениях, не случайно спустя пять лет были признаны преступными.
Историю пишут победители, а потому у советских летописцев не принято упоминать немецких шпионов, работавших в тылу в Красной Армии. А такие разведчики были, причём даже в Генштабе РККА, а также знаменитая сеть «Макс». После окончания войны американцы их перебросили к себе, делиться опытом с ЦРУ.
И действительно, сложно поверить, что СССР удалось создать агентурную сеть в Германии и оккупированных ею странах (самая знаменитая – «Красная капелла»), а немцам – нет. И если о немецких разведчиках во время ВОВ не пишут в советско-российских историях, то дело не только в том, что победителю не принято сознаваться в собственных просчётах. В случае с немецкими шпионами в СССР ситуация осложняется тем, глава отдела «Иностранные армии – Восток» (в немецкой аббревиатуре ФХО, именно он ведал разведкой) Рейнхард Гален предусмотрительно позаботился о сохранении самой важной документации, чтобы в самом конце войны сдаться в плен американцам и предложить им «товар лицом».
Его отдел занимался почти исключительно СССР, и в условиях начинающейся «холодной войны» геленовские бумаги представляли для США большую ценность.
Позднее генерал возглавил разведку ФРГ, а его архив остался в США (часть копий оставили Гелену). Уже выйдя в отставку, генерал опубликовал мемуары «Служба. 1942-1971», увидевшие свет в ФРГ и США в 1971-72 гг. Почти одновременно с книгой Гелена в Америке вышла его биография, а также книга сотрудника британской разведки Эдварда Спиро «Гелен – шпион столетия» (Спиро писал под псевдонимом Эдвард Кукридж, он был греком по национальности, представителем британской разведки в чешском сопротивлении во время войны). Ещё одна книга была написана американским журналистом Чарльзом Уайтингом, которого подозревали в работе на ЦРУ, и называлась «Гелен – германский мастер-шпион». Все эти книги опираются на архивы Гелена, использованные с разрешения ЦРУ и германской разведки БНД. Кое-какая информация о немецких шпионах в советском тылу в них есть.
(Личная карточка Гелена)
«Полевыми работами» в германской разведке Гелена занимался генерал Эрнст Кестринг, русский немец, родившийся под Тулой. Именно он послужил прототипом немецкого майора в книге Булгакова «Дни Турбиных», спасшего гетмана Скоропадского от расправы Красной Армией (на самом деле – петлюровцев). Кестринг в совершенстве знал русский язык и Россию, и именно он лично отбирал агентов и диверсантов из советских военнопленных. Именно он отыскал одного из самых ценных, как потом оказалось, немецких шпионов.
13 октября 1941 года был взят в плен 38-летний капитан Минишкий. Оказалось, что до войны он работал в секретариате ЦК ВКП (б), а ранее – в Московском горкоме партии. С момента начала войны занимал должность политрука при Западном фронте. Он был захвачен вместе с водителем, когда объезжал передовые части во время Вяземского сражения.
Минишкий сразу дал согласие на сотрудничество с немцами, мотивируя какими-то старыми обидами на советский режим. Видя, какой ценный кадр им попался, они пообещали, как придёт время, вывезти и его самого, и его семью на запад с предоставлением германского гражданства. Но прежде – дело.
Минишкий 8 месяцев провёл, обучаясь, в специальном лагере. А затем началась знаменитая операция «Фламинго», которую Гелен проводил в сотрудничестве с разведчиком Бауном, уже имевшем в Москве сеть агентов, среди которых самым ценным был радист с псевдонимом Александр. Люди Бауна переправили Минишкия через линию фронта, и он доложил в первом же советском штабе историю своего пленения и дерзкого побега, каждая деталь которого была придумана геленовскими экспертами. Его забрали в Москву, где приветствовали как героя. Почти сразу же, памятуя о его прежних ответственных работах, он был назначен на работу в военно-политический секретариат ГКО.
(Реальные немецкие агенты; примерно так могли выглядеть и другие немецкие шпионы)
По цепочке через нескольких немецких агентов в Москве Минишкий начал поставлять информацию. Первое сенсационное сообщение пришло от него 14 июля 1942 года. Гелен и Герре сидели всю ночь, составляя на его основе доклад начальнику генштаба Гальдеру. Доклад был сделан: «Военное совещание завершилось в Москве вечером 13 июля. Присутствовали Шапошников, Ворошилов, Молотов и главы британской, американской и китайской военнных миссий. Шапошников заявил, что их отступление будет до Волги, чтобы вынудить немцев зимовать в этом районе. Во время отступления должны осуществляться всеобъемлющие разрушения на оставляемой территории; вся промышленность должна быть эвакуирована на Урал и в Сибирь.
Британский представитель попросил о советской помощи в Египте, но получил ответ, что советские ресурсы мобилизованной живой силы не столь велики, как полагают союзники. Кроме того, им не хватает самолётов, танков и орудий, в частности, потому, что часть поставок предназначенного для России вооружения, которое британцы должны были доставить через порт Басра в Персидском заливе, была перенацелена для защиты Египта. Было решено провести наступательные операции в двух секторах фронта: севернее Орла и севернее Воронежа, с использованием больших танковых сил и воздушного прикрытия. Отвлекающая атака должна быть проведена у Калинина. Необходимо, чтобы Сталинград, Новороссийск и Кавказ были удержаны».
Всё так и произошло. Позднее Гальдер отметил в своём дневнике: «ФХО предоставил точную информацию о силах противника, заново развёрнутых, начиная с 28 июня, и о предполагаемой силе этих соединений. Он также дал правильную оценку энергичных действий противника по защите Сталинграда».
Вышеуказанные авторы допустили ряд неточностей, что объяснимо: информация им поступала через несколько рук и спустя 30 лет после описываемых событий. К примеру, английский историк Дэвид Кэн давал более правильную версию донесения: 14 июля на той встрече присутствовали не главы американской, британской и китайской миссий, а военные атташе этих стран.
(Секретная разведшкола OKW Amt Ausland/Abwehr)
Нет единого мнения и о настоящей фамилии Минишкия. По другой версии его фамилия была Мишинский. Но, возможно, и она не правдива. У немцев он проходил под кодовыми цифрами 438.
О дальнейшей судьбе агента 438 Кулридж и другие авторы сообщают скупо. Участники операции «Фламинго» точно работали в Москве до октября 1942 года. В этом же месяце Гелен отозвал Минишкия, устроив с помощью Бауна встречу с одним из передовых разведывательных отрядов «Валли», которое и переправило его через линию фронта.
В дальнейшем Минишкия работал у Гелена в отделе анализа информации, занимался с немецкими агентами, которых потом перебрасывали через линию фронта.
Минишкия и операцию «Фламинго» также называют и другие уважаемые авторы, такие как британский военный историк Джон Эрикссон в своей книге «Дорога на Сталинград, французский историк Габор Риттершпорн. По данным Риттершпорна, Минишкий действительно получил немецкое гражданство, после окончания ВОВ снасала преподавал в американской разведшколе в Южной Германии, затем переселился в США, получив американское гражданство. Умер немецкий «Штирлиц» в 1980-е годы в своём доме в штате Вирджиния.
Минишкия был не единственным супершпионом. Те же английские военные историки упоминают, что немцы имели множество перехваченных телеграмм из Куйбышева, где в то время базировались советские органы власти. В этом городе работала немецкая шпионская группа. Были несколько «кротов» в окружении Рокоссовского, а несколько военных историков упоминали, что именно его немцы рассматривали как одного из главных переговорщиков при возможном сепаратном мире в конце 1942 года, а потом в 1944-м – если покушение на Гитлера было бы удачным. По неизвестным сегодня причинам, Рокоссовский рассматривался как возможный правитель СССР после свержения Сталина в результате переворота генералитета.
(Так выглядело подразделение немецких диверсантов из «Бранденбурга». Одна из самых знаменитых его операций – захват нефтяных месторождений Майкопа летом 1942 года и самого города)
Англичане хорошо знали об этих немецких шпионах (понятно, что знают и сейчас). Это признают и советские военные историки. Так, бывший полковник военной разведки Юрий Модин в своей книге «Судьбы разведчиков: мои кембриджские друзья» утверждает, что англичане опасались поставлять СССР информацию, полученную благодаря расшифровке немецких донесений, именно из-за боязни, что в советских штабах есть агенты.
Но персонально упоминают ещё одного германского суперразведчика – Фрица Каудерса, создавшего в СССР знаменитую разведывательную сеть «Макс». Его биографию излагает вышеупомянутый англичанин Дэвид Кан.
Фриц Каудерс родился в Вене в 1903 году. Его мать была еврейкой, а отец – немец. В 1927 году он перебрался в Цюрих, где стал работать спортивным журналистом. Затем жил в Париже и Берлине, после прихода Гитлера к власти уехал репортёром в Будапешт. Там он нашёл себе прибыльное занятие – посредника при продаже венгерских въездных виз бегущим из Германии евреям. Он завязал знакомства с высокопоставленными венгерскими чиновниками, а заодно познакомился с главой резидентуры абвера в Венгрии, и стал работать на немецкую разведку. Он сводит знакомство с русским генералом-эмигрантом А.В.Туркулом, имевшим собственную агентурную сеть в СССР – позже она послужила основой для формирования более обширной немецкой шпионской сети. Агенты забрасываются в Союз в течение полутора лет, начиная с осени 1939 года. Сильно помогло здесь присоединение румынской Бессарабии к СССР, когда одновременно «присоединили», заранее туда заброшенных и десятки германских шпионов.
(Генерал Туркул – в центре, с усиками – с соратникам-белогвардейцами в Софии)
С началом войны с СССР, Каудерс перебирается в столицу Болгарии Софию, где возглавил радиопост абвера, получавший радиограммы от агентов в СССР. А вот кто были эти агенты – не выяснено до сих пор. Есть лишь обрывки информации, что их было не менее 20-30 в различных точках СССР. О разведывательной сети «Макс» в своих мемуарах упоминает и советский супердиверсант Судоплатов.
Как уже говорилось выше, не только имена немецких шпионов, но и минимальная информация об их действиях в СССР до сих пор закрыта. Передали ли американцы и англичане информацию о них СССР после победы над фашизмом? Вряд ли – уцелевшие агенты были нужны им самим. Максимум, что было тогда рассекречено – второстепенные агенты из русской эмигрантской организации НТС.