В старой энциклопедии на странице о Петре I обнаружила газетную вырезку со статьей доцента ТНУ Сергея Курьянова, напечатанную 31 августа 1999 года в Крымской правде к 300-летию посещения Керчи Петром Великим. Публикую ее полностью.

«Приняли нас зело ласковы, но с великою частию боязни…»

Праздничного шума по поводу нынешней годовщины, видимо, не будет. Да и кто помнит (кроме нескольких керченских краеведов), что ровно 300 лет назад в 1699 году, в эти самые дни под крепостными стенами турецко-татарской Керчи разгуливал 27-летний царь всея Руси Петр - будущий Император Всероссийский.

Но ведь читали же вы что-то об этом у Алексея Толстого в романе «Петр Первый»? Читали! Только забылось, затерялось среди других событий. А жаль. Все же наша история, крымская. Приятно узнать, что еще для одного великого человека Крым стал точкой притяжения.

Днем 18 (28) августа 1699 года только что отстроенная в Воронеже первая российская эскадра при пальбе из всех орудий бросила якорь в десяти верстах от Керчи. Начался диалог с османским адмиралом Гассан-пашой и керченским Мурза-пашой.

«Его Царское Величество, - запротоколировал вице-адмирал Корнелиус Крейс, - был в платье корабельщика и был за квартирмейстера на адмиральской шлюпке». (Это был простой «маскарад». Царь любил почувствовать себя «внутри» дела. И еще недавно в Голландии, учась мастерству кораблестроителя в деревне Сардам, ходил в костюме обыкновенного плотника.)

Русский вице-адмирал называет дату посещения Петром Керчи: понедельник 21 августа, то есть 31 августа 1699 года по новому стилю.

25 августа (4 сентября) корабли эскадры, снявшись с якоря, взяли курс на Таганрог, а затем на Азов. 5 (15) сентября царь уже мчался в Воронеж, а еще через две недели принимал в Москве датского и саксонского послов.

28 августа (7 сентября) 46-пушечный корабль «Крепость» (его-то и сопровождала эскадра) начал пересекать Черное море с тем, чтобы уже 7 (17) сентября бросить якорь напротив султанского дворца, вызвав переполох в официальном Стамбуле.

Вопрос о Керчи, заставивший в дальнейшем молодого царя с ощущением утраченной возможности разглядывать ее крепостные стены (далее русских не пустили), впервые был поставлен осенью 1698 года на Карловицком мирном конгрессе - форуме пяти государств: Турции, Австрии, Польши, Венеции и России. Именно здесь российский посол Прокопий Богданович Возницын твердо высказался о том, что истратившая огромные средства на продолжение войны с Турцией Россия не может удовлетвориться занятыми недавно Азовом и днепровскими крепостями. Он выработал проект русско-турецкого мира, по которому Россия сохраняла Азов и приднепровские городки, а возмещение убытков, причиненных татарскими нападениями, получала Керчь, что могло обеспечить мир на южных границах России, ее выход в Черное море.

Можно представить себе впечатление, произведенное проектом русского посланника на османских представителей. «И когда тюркские послы то услышали, - записал Возницын в Статейном списке посольства, - в великое изумление пришли и вдруг во образе своем переменилися и, друг на друга поглядя, так красны стали, что больше того невозможно быть».

Несмотря на выгодное для Турции вмешательство английского посредника Педжета, твердость русского представителя на конгрессе вместе с известиями о военных приготовлениях России принудили турок признать переход Азова к России; Возницин со своей стороны отказался от требования Керчи, но оставался тверд в отношении приднепровских городков.

Положение спасло предложенное русским дипломатом перемирие на два года, договор о котором был подписан 14 (24) января 1699 года обеими сторонами.

Но Петру I накануне разгоравшейся Северной войны необходима была полная свобода на юге. Новое посольство составили начальник Посольского приказа, думный дьяк Емельян Иванович Украинцев и дьяк Иван Иванович Чередеев, служивший до этого подьячим Малороссийского приказа.

Петр внял совету Возницина отправить посольство не традиционным путем, по суше, а непременно морем и на военном корабле. Совет вполне импонировал царю возможностью опробовать в море свое детище - суда, сооруженные кумпанствами. Отправки флота к границе морских владений Османской империи - Керчи, равно как и морскому путешествию Украинцева через Черное море в Стамбул, придавалось значение военной демонстрации перед султанским двором. Предполагалось направить 12 линейных кораблей, 4 галеры, 13 бригантин и 11 галиотов (в конце концов по разным причинам пришлось ограничиться 22 кораблями).

Командовать эскадрой царь поручил Федору Алексеевичу Головину. Талантливый дипломат, руководитель внешней политики России с 1699 года, Головин был плохим мореплавателем: он лишь дважды преодолел на корабле пролив, отделяющий Англию от Голландии.

В сложившейся ситуации фактически командовал походом сам русский монарх.

Эскадра вышла из Воронежа 27 апреля (7 мая) и добиралась до Азова почти месяц - корабли бросили якорь у крепости 24 мая (3 июня). К 30 июля (9августа) все было готово к отправлению эскадры в Керчь, но пришлось задержаться в Азове еще на две недели в ожидании ветра, поднимавшего уровень воды в устье Дона, чтобы корабли с глубокой осадкой могли выйти в море.

Керченский паша ожидал прибытия русского посольства: об этом его известил из Азова в конце июня боярин-воевода Алексей Петрович Прозоровский, а еще раньше, в апреле, украинский гетман Иван Степанович Мазепа получил свидетельствовавшие о том же царские грамоты для передачи их султану и крымскому хану.

Нетрудно представить себе впечатление, произведенное на турок русской эскадрой и заявлением о намерении доставить посольство в Стамбул по Черному морю, тогда как традиционно посланник и сопровождавшие его лица продолжали свой путь в столицу Османской империи по суше. Такого поворота событий не предусматривал ни султанский двор, ни керченский паша.

За неимением веских контраргументов османам оставалось одно - тянуть время. Начались проволочки. Должностные лица крепости ссылались на предписание двора. Украинцев твердо заявлял о намерении выполнить царский указ идти морем. Пытались нагнать страх на начинающих мореплавателей: «…знатно-де они, посланники, Черного моря не знают, каково бывает августа с 15-го числа; не напрасно-де ему дано имя Черное: бывают на нем во время нужды черны сердца человеческие». Запугивание не помогло.

Подлинная цель проволочек состояла в том, доносил царю Украинцев, чтобы дождаться султанского указа.

Сам Петр комментировал события, происходившие у керченских берегов, в письме одному из своих сподвижников, старейшему русскому дипломату Андрею Андреевичу Виниусу: «В 18-й день пришли под Керчь, где турецкий обретался Асан-паша с 9 галерами и с 4 воинскими кораблями, которые приняли нас зело ласковы, но с великою частию боязни. Потом посылал посол наш о приеме своем, которого они всякими образы трудилися, дабы он ехал сухим путем; но он весьма отказал в том, о чем хотя и много споровались, однако принуждены были взять с его кораблем и проводить до Константинополя с вышереченым флотом…»

В Османской империи посольство Украинцева пробыло почти год. Мирный договор с Турцией сроком на 30 лет был подписан 3 (13) июля 1700 года. По этому договору за Россией оставался Азов со всеми тяготеющими к нему городками; днепровские крепости разрушались и в разоренном виде передавались Турции. По этому же договору упразднялась ежегодная дань Москвы крымскому хану: с государством, накапливавшим военную мощь и выходившим на морские просторы, нужно было уже считаться.

Краткое пребывание Петра Великого на крымской земле и у ее берегов связывалось с целым комплексом проблем (от крупнейших до мельчайших), незамедлительное решение которых было жизненно важным для России.

Россия впервые показала себя европейским государством, с собственной и, что особенно важно, гибкой внешней политикой. Российская дипломатия впервые ощутила на себе «прелести» европейского союзничества и европейского посредничества и не могла не сделать из этого надлежащие выводы.

Россия впервые заявила о себе как о морской державе. Причем решаемый при этом круг вопросов был чрезвычайно обширен и многообразен: от политической и экономической поддержки флотского строительства до проблем конкретного строительства конкретного судна; кадрового обеспечения верфей и формирования корабельной команды; судовождения и командования как отдельным судном, так и эскадрой, состоявшей из различных по размеру и назначению кораблей.

Россия активно осваивалась на юге, перестраивая азовские укрепления, строя крепость Таганрог и обустраивая таганрогскую бухту.

Вникая в каждую из этих проблем, набираясь опыта, рос как государственный деятель Петр, чтобы уже в 1700 году начать процесс крупномасштабных преобразований, вошедших в историю под именем петровских реформ, «поднять на дыбы» Россию, по меткому определению Александра Сергеевича Пушкина.

Отмечая сегодня 300-летие пребывания Петра I в Крыму, мы не можем не вспомнить еще две важные для каждого русского человека даты.

Это 300-летие начала флотского присутствия России в Азовском и Черном морях - первый шаг к созданию Азовской флотилии и Черноморского флота.

Во-вторых, это 300-летие Российского военно-морского Андреевского флага, впервые поднятого по приказу Петра над кораблями эскадры, проделавшей путь к Керчи, развевавшегося над 46-пушечным кораблем «Крепость», пересекшим в течение десяти дней Черное море от Керчи до Стамбула и вынесшего этот стяг на международные морские просторы.

Сергей КУРЬЯНОВ, доцент кафедры
русской литературы СГУ,
член Крымского общества русской культуры.

Петр I был первый Московский Государь, ступивший на землю Крымского полуострова, и первый, поставивший вопрос о присоединении Керчи к Русскому Царству. Памятник был подарен городу в прошлом году по просьбе Керченского союза монархистов руководителем проекта “Аллея российской славы” Михаилом Сердюковым .

На открытии присутствовали представители городских властей, руководство торгового порта (около которого и размещён бюст), сам даритель, представители союза монархистов и горожане. Праздник был хорошо подготовлен, и помимо использования звуковой аппаратуры атмосферу создавал духовой оркестр, исполнявший военные марши.

После исторической справки, произнесённой ведущими, была спущена драпировка и прозвучали торжественные речи. Выступающие рассказали о значении чествуемого события и выразили благодарность всем, кто приложил усилия к появлению в городе памятного знака, доставка и установка которого производилась на частные и муниципальные средства.

Бюст и постамент выполнены из архитектурного бетона. На пьедестале нанесены надписи в дореформенной орфографии. Текст на лицевой стороне “Императоръ Всероссійскій Пётръ І Великій ” дополнен на боковых гранях краткой информацией о достопамятных событиях, которым посвящён монумент.

История посещения Крыма Петром І довольно примечательна и необычна. В 1683 году могущественная в то время Оттоманская Порта начала новый завоевательный поход против Священной Римской Империи.

Австрийская столица устояла лишь благодаря военному союзу и помощи со стороны Речи Посполитой. Тяжёлая оборона Вены показала огромную угрозу, которую представляла экспансия мусульманства в христианскую Европу, и заставила государства, постоянно враждовавшие с Турцией, заключить военный союз. В 1684 году при содействии католической церкви была создана Священная лига.

В неё вошли Австрия, Польша и Венеция. А в 1686 году при царевнеСофье Алексеевне к альянсу присоединилась и Россия, чьи южные рубежи постоянно тревожило Крымское ханство — вассал Османской Империи.

Подписав выгодный трактат о вечном мире с Польшей, Россия завершила 32-летнюю войну за возвращение западнорусских земель и обязалась совершить военный поход против Крымского ханства, нарушив условия Бахчисарайского мира 1681 года, которые не соблюдались и татарами, продолжавшими совершать набеги на южнорусские земли.

В 1687 и 1689 годах Россия предприняла походы на Крым армией численностью более 100 тысяч под предводительством князя Василия Васильевича Голицына .

В ходе этих кампаний серьёзных боестолкновений не происходило, но они достигли своей цели: силы Крымского ханства были скованы и не могли присутствовать на балканском театре военных действий Турция лишилась необходимой помощи.

Однако проблема татарских набегов перешла в наследство новому Царю Петру Алексеевичу Романову .

Продолжая участие в Священной лиге, Пётр І предпринял в 1695 и 1696 годах военные походы с целью овладения крепостью Азов, запиравшей для России выход в Азовское море.

На этот раз удары оказались более решительными и были направлены против самой Османской Империи, а не её вассала. К тому же новые наступательные направления вдоль Волги, Донаи Днепра избавили от изнуряющих маршей по пустынной степи и позволили использовать флот, который сыграл решающую роль во взятии стратегической крепости, блокировав турецкий гарнизон с моря.

Помимо собственно Азова в ходе обоих Петровских походов были покорены ещё ряд мелких османских крепостей на Днепре и Дону.

В конце 1696 года Боярская дума утвердила программу строительства русского военно-морского флота.

На Воронежской и других верфях приступили к постройке мелких судов, а также трёхмачтовых кораблей типа баркалона и галеаса. В 1698 году был заложен город Таганрог с удобной гаванью. На рубеже 1698 и 1699 годов прошёл Карловицкий конгресс для заключения мира между Османской империей и Священной лигой.

На переговорах Россия потребовала от потерпевшей поражение Турции передачи в своё владение занятых ею Азова, поднепровских крепостей, а для установления надёжного мира и в качестве компенсации за понесённые военные расходы — и Керчи, открывавшей выход в Чёрное море.

В это время Пётр І обсуждал с инженером Джоном Перри проект создания сильной русской гавани на Керченском полуострове для развития русской морской торговли. Однако это не устраивало не только побеждённую сторону, но и союзников. В результате единственной страной-участницей конгресса, с которой не был подписан мир(вопреки соглашению союзников не входить в сепаратные договоры), оказалась Россия — заключённое двухлетнее перемирие предусматривало контроль только над фактически занятыми территориями.

В 1699 году между Россией и Турцией наметились очередные мирные переговоры. Чтобы продемонстрировать туркам силу нового русского флота Царь Пётр принял решение отправить своё посольство в количестве 72 человек во главе с думным дьяком Емельяном Игнатьевичем Украинцевым в Константинополь морем на 46-пушечном корабле “Крепость”.

До Керчи его должна была сопроводить русская эскадра, дабы обеспечить беспрепятственный проход через пролив. В течение ряда месяцев шли активные приготовления к Керченскому походу, корабли укомплектовывались судовыми командами и всем необходимым для предстоящего плавания, были проведены и военные учения на случай возможного морского сражения.

Тогда же Пётр І утвердил облик русского бело-сине-красного флага, который впоследствии стал национальным. Впервые это знамя было поднято на мачтах кораблей при походе в Керчь. Были также учреждены Андреевский стяг и высший орден Российской Империи — Святого апостола Андрея Первозванного.

Командовал эскадрой генерал-адмирал боярин Фёдор Алексеевич Головин , а капитаном корабля с говорящим названием “Отворённые врата” был сам Пётр І под псевдонимом Петра Михайлова .

Флотилия в составе 10 кораблей, 2 галер и ряда более мелких судов вошла в Керченский пролив 18 (28) августа 1699 года и приветствовала турок пальбой из всех орудий.

Керченский паша и адмирал турецкого флота были ошеломлены внезапно открывшимся перед их взором зрелищем: турки полагали, что строительство русскими своего флота ведётся без особых успехов, а спуск столь крупных кораблей по Дону и выход в Азовское море и вовсе невозможен. Переговоры о проходе посольского корабля велись в довольно напряжённой обстановке, на русских кораблях находилось более 2,5 тысяч человек и сотни современных артиллерийских орудий, поэтому турки всерьёз опасались захвата Керчи и сосредоточили на берегу войска.

В ходе этого визита высшие офицеры российского флота сходили 21 (31) августа на берег, осматривали крепость Керчь и её оборонительные сооружения, а также вымерили фарватер.

Вице-адмирал Корнелий Иванович Крюйс оставил в своём журнале описание города:

“ Керча стоитъ на сѣверной широтѣ 46 градусовъ 57 минутъ , и на глубокую заливу распространется , отъ большей части на остъ и вестъ . Дистанція города около 400 шаговъ въ длину , 200 въ ширину ; по сѣверной сто p онѣкъ водѣ , въ зюйдскую сторону къ горѣ высокой ; обведенъ каменною стѣною нарочитой вышины . На зюйдъ – остской сторонѣ имѣется крѣпость съ пятьюбашнями ; однакоже стѣны въ нѣкоторыхъ мѣстахъ развалилися , и зѣло некрѣпки ; и нѣкоторая плохая грудная защита . Ежели изъ 12 шести – фунтовыхъ пушекъ по ней стрѣлять , то и стѣны и та защита попадаютъ . Домы всѣ вышиною въ одномъ жильѣ ; кровли плоскія , изъ лещеди .

Двадцать Турскихъ мечетей [ речь идёт преимущественно о квартальных , а не полноценных мечетях ] и двѣ Греческія церкви ; из которыхъ одна Турская , наизначительнѣйшая [ ныне — снова православный храм Иоанна Предтечи , единственное сохранившееся из описанных зданий ], близко водяныхъворотъ , съ полуглобусовою кровлею , и со изрядною пирамидою по сторонь ; кругъ оной хорошая галлерея , отъ земли восемь лѣстницъ вышиною “.

Под видом квартирмейстера в одежде Сардамскаго корабельщика Пётр І инкогнито ступил на керченскую землю в составе адмиральской делегации 25 августа (4 сентября) — в районе нынешней Еникале. После этого русская эскадра отправилась в обратный путь, а корабль “Крепость” совершил благополучное плавание в Константинополь, где русское посольство заключило мир с Турцией.

“ Въ 18 день пришли подъ Керчь , гдѣ Турецкой обрѣтался Асанъ паша зъ 9 галерами и зъ 4 воинскими караблями , которые приняли насъ зѣло ласковы , но съ великою частію боязни . Потомъ посылалъ посолъ нашъ о пріемѣ своемъ , которого они всякими образы трудилися , дабы онъ ѣхалъ сухимъ путемъ ; но онъ весма отказалъ въ томъ , о чемъ хотя и много споровались , однако принуждены были взять съево караблемъ и проводить до Константинополя , съ вышереченнымъ флотомъ “.

Самым большим и известным памятником посещению Крыма Петром Великим стала крепость Еникале, которую турки начали спешно возводить сразупосле неожиданного появления сильного русского флота у берегов Керчи.

В рамках Константинопольского мирного договора 1700 года Россия закрепила своё основное завоевание — выход в Азовское море — и Царь смог начать тяжёлую и победоносную Северную войну.

Поставленные Петром I внешнеполитические задачи на юге по овладению Керчью были решены лишь в 1774 году в правление Екатерины II , когда по Кючук-Кайнарджийскому мирному договору крепости Керчь, Еникале и Кинбурн были переданы в вечное и неприкосновенное владение Российской Империи, а Крымское ханство стало независимым от Турции.

Это событие предопределило присоединение к Российскому Государству в 1783 году всего Крымского полуострова, что обеспечило безопасность юго-западных приграничных территорий от татарских набегов и появление нового процветающего края, за считанные десятилетия застроенного множеством городов европейского уровня, — Новороссии.

В 1694 год Петра постигла огромная утрата. В январе, не дожив до 43 лет, умерла его мать – царица Наталья Кирилловна. До самого конца она оказывала сильное влияние на Петра, с трудом удерживая сына от желания окончательно порвать с той церемонной и скучной для него жизнью, которой жили московские цари. Эта жизнь была для Петра I уже непереносима. Он тяжело переживал смерть матери. Она была для него самым близким и дорогим человеком. Тем не менее и после смерти царицы он не взялся за государственное управление. Самым крупным мероприятием 1694 года стали так называемые Кожуховские маневры под Москвой – многодневные учения большого количества войск со стрельбами, штурмами укреплений. Причем в маневрах участвовали как потешные, так и стрелецкие полки.

Но вскоре военные игры неожиданно закончились – надвинулась настоящая война. Собственно, она шла давно, с тех пор как правительство Софьи, выполняя союзнический долг перед участниками антитурецкой Священной лиги – Польшей, Венецией и Австрией, выступило против Турции и ее вассала, Крымcкого ханства. В 1687, а потом и в 1689 году состоялись два Крымских похода, которые возглавлял князь В. В. Голицын. Они оказались крайне неудачными. И хотя до 1695 года особенных военных действий не было, Россия по-прежнему находилась в состоянии войны с Крымом и с Османской империей. Союзники по Лиге настаивали, чтобы Россия воевала с татарами и турками. Ведь в обмен на участие в войне Россия получила в свои владения Киев (точнее выкупила город за 100 тыс. рублей). Теперь этот великий приз предстояло отработать на поле боя. Чтобы не уподобляться князю Голицыну, едва унесшему ноги из-под Перекопа, было решено напасть на Азов – турецкую крепость в устье Дона при впадении его в Азовское море.

Тогда, в 1695 году Петру I казалось, что опыта Кожуховских маневров и штурмов Пресбурга будет вполне достаточно, чтобы взять Азов – небольшую, устаревшую крепость. Но царь жестоко ошибся: ни у него, ни у его генералов не хватило умения и опыта, чтобы овладеть Азовом. Более того, смелые вылазки турок наносили чувствительный ущерб осаждавшим. Гарнизон крепости мужественно отбил штурм превосходящих сил царского войска. Двадцатого октября, к своему стыду и позору, осаду Азова русским пришлось снять, чтобы поспешно отступать домой – надвигалась трудная зима.

Под стенами Азова Петр I впервые проявил те качества, которые впоследствии сделали его великим государственным деятелем и полководцем. Оказалось, что неудачи не приводят его в уныние, а только подстегивают, придают ему сил. Петр имел мужество взять на себя ответственность за поражение, сумел трезво оценить собственные промахи, обдумать все обстоятельства, приведшие к обид ному срыву, и сделать необходимые выводы. Так было и после Азовского похода 1695 года. Петр понял, что для взятия крепости нужны профессиональные военные инженеры, которых он срочно нанял в Австрии. Кроме того, он осознал, что без флота, который может отрезать Азов от моря и воспрепятствовать подвозу в крепость всего необходимого, воевать нельзя. Вернувшись из похода в ноябре 1695 года, Петр I принял историческое решение: он повелел строить флот.

Примечательно и символично для сухопутной России, что русский военно-морской флот начал строиться далеко от морских берегов – таким уж было положение отрезанной от морей России. Из Архангельска под Москву, в дворцовое село Преображенское, зимой 1695-1696 годов в разобранном виде была доставлена голландская галера (ее заказали в Амстердаме еще в 1694 году). После этого бригады плотников начали копировать все ее элементы и отсылать их в Воронеж, где галеры уже собирали и спускали на воду. Тем временем тысячи крестьян были согнаны в воронежские рощи. Они начали рубить лес, сплавлять его по рекам в Воронеж, где на спешно возведенных верфях голландские, английские и иные корабельные мастера начали строить корабли. Невероятно, но факт: к апрелю 1696 года в строю было 22 галеры, галеас «Святой Петр» и 4 брандера. Во главе флота, спустившегося к Азову, плыла галера «Принципиум», которой командовал сам Петр I. Весь этот флот в мае 1696 года предстал перед изумленными турками, которые поленились даже разобрать осадные сооружения русских у городских стен. Они полагали, что царь после горького урока предыдущего года надолго забудет дорогу к их крепости. Двадцать седьмого мая того же года, то есть меньше чем через два месяца, Азовское море впервые увидело русский флаг. Флот из галер в окружении мелких судов вышел в открытое море. И не так уж важно, что у русских не было умения управлять флотом, что корабли были построены наспех, из сырого леса, со многими недоделками. Важен был сам факт появления флота. Девятнадцатого июля 1696 года Азов, взятый в тесную осаду, сдался.

Азовская победа воодушевила Петра, и он распорядился восстановить разоренный дотла Азов и заселить его и близлежащую округу русскими переселенцами и опальными стрельцами. Не дожидаясь заключения мира и получив выход к морю, царь предписал основать (на базе Воронежской эскадры 1696 года и Воронежского адмиралтейства) Азовский военно-морской флот, состоявший уже из крупных морских кораблей. 20 октября 1696 года Боярская дума приняла историческое решение: «Морским судам быть». Стоимость кораблей была распределена в пропорции по числу налогоплательщиков в виде чрезвычайного налога, причем некоторым богатым боярам и монастырям – обладателям сотен дворов – приходилось финансировать строительство целых кораблей.

Во времена Азовских походов проявилась еще одна важная черта Петра I как будущего реформатора. Он не ограничился восстановлением разрушенного Азова, а решил основать на мысу Таганрог гавань и город Таганрог. По идее и первоначальному плану, который быстро начал осуществляться, на берегу Азовского моря принялись строить город, так не похожий на традиционные русские города. Азовский опыт строительства европейского города оказался важен для будущего возведения в 1703 году невской столицы и крепости – Санкт-Петербурга, а сам Таганрог стал полигоном для методов и приемов строительства города в пустынном месте. Россия делом заявила свои претензии на выход к Черному морю.

Под Азовом Петр впервые почувствовал весь груз огромной ответственности за Россию, династию, армию, народ. И этот груз отныне лег на его плечи. Неслучайно то, что с Азовских походов царь начинает отсчет своей службы Отечеству. Именно идея служения России стала главным стержнем жизни Петра Великого. Представление о том, что он не просто сидит на престоле, а несет свою тяжелую службу во имя России и ради ее будущего, наполняло всю его жизнь высшим смыслом, особым значением. Затянувшиеся игры и потехи молодого царя заканчивались – он стал взрослым.

О секретной миссии в Крым (при Петре I) о переходе Крыма в русское подданство

ПЕРЕГОВОРЫ О ПЕРЕХОДЕ КРЫМСКОГО ХАНСТВА В РУССКОЕ ПОДДАНСТВО ПРИ ПЕТРЕ ВЕЛИКОМ

Тема переговоров о переходе Крыма в русское подданство в первой половине Северной войны 1700-1721 г. никем, кроме польского историка Ю. Фельдмана, который в своей книге привел две пространные выписки из донесения саксонского посла в Петербурге Лосса Августу II, не затрагивалась. Лocc сообщал о подготовке царем секретной миссии в Крым в 1712 г. 1 И хотя переговоры окончились безрезультатно, тем не менее на крымском направлении, как и на балканском, кавказском и дальневосточном, Петр I проторил для своих потомков реальные пути.

В конце XVII - начале XVIII в. Крымское ханство оставалось крупным военно-феодальным государственным образованием, которое под угрозой опустошительных набегов держало в страхе население огромных территорий Европы, вплоть до Воронежа, Львова и Вены.

В системе Османской империи Крым из всех вассальных княжеств пользовался самой широкой автономией - имел армию, денежную систему, административный аппарат и право внешних сношений с соседями. Но, будучи мощным военным заплечьем для татар, Порта очень ограничивала их автономию. Феодалы Крыма боялись, что "совсем уничтожены будут от турков"

Турецкие города и крепости, разбросанные по ханству, - Бендеры, Каффа, Керчь, Очаков, Азов - сковывали кочевников, и доходы от торговли в этих городах миновали казну ханов. Раздражало назначение турецких судей и чиновников в области, находившиеся под юрисдикцией Бахчисарая, например в Буджак, а также разжигание турками вражды между мурзами.

Отличались и цели внешней политики Стамбула и Бахчисарая.

С конца XVII в. Крым стремился поддерживать мирные отношения с явно слабевшей Речью Посполитой и при возможности вбить клин между ней и Россией, полностью подчинить адыгов Северного Кавказа, отбросить военный потенциал России от своих границ и добиться возобновления выплаты русских "поминок" - дани. Ханы Крыма как "эксперты" по польскому и русскому вопросам "переняли на себя" в XVII в. посредничество в делах с Речью Посполитой и Русским государством.

Крымские, а не османские войска были основным противником России на юге до XVIII в. Не забывались и претензии Крыма на Среднее Поволжье. При хане Мухаммед-Гирее (1654-1666) был заключен договор с польским королем Яном II Казимиром о присоединении к Крыму бывших территорий Астраханского и Казанского ханств. В отношениях с царями правители Крыма руководствовались устаревшей концепцией, что те являются (хотя бы формально) данниками ханства. Вполне реальными были претензии ханов на степное Запорожье.

В отличие от ханства Порта по тактическим соображениям в конце XVII - в первое десятилетие XVIII в. стремилась поддерживать мирные отношения как с Речью Посполитой, так и с петровской Россией, ибо наибольшая угроза для нее исходила в это время от монархии Габсбургов.

Обязанность поставлять татарских воинов на балканский и венгерский фронты, рабочую силу для постройки новых турецких крепостей - Еникале и Темрюка в 1702-1707 гг., а также запреты совершать набеги на Украину (вплоть до приказов отдавать полон и добычу) возбуждали сильное недовольство. Историческое самосознание Гиреев - потомков Чингис-хана - позволяло им не считать себя ниже европейских королей, царей, султанов.

Ханы болезненно переживали ущемление своих вольностей. (Прежде всего турецкий произвол при их смене.) Они добивались того, чтобы "цари царей Вселенной" - турецкие султаны - давали им хотя бы пожизненное подтверждение на должность.

Возможно, комплекс таких политических расхождений был причиной переговоров о переходе "Великой орды правой и левой руки" в русское подданство в 1701-1712 гг.

В XV-XVI вв. в России жили касимовские, поволжские и сибирские татары. Протекторат Москвы над Казанским ханством был впервые установлен в 1487 г. Иван Грозный полностью подчинил татарские "царства" в Казани и Астрахани.

Сибирское "царство" с 1555 по 1571 г. признавало вассальную зависимость от России на условиях уплаты ежегодной дани мехами, и в 1582 г. было завоевано. Но русские походы вдоль Днепра, Дона и с Тамани в 1555, 1556, 1558, 1560 гг. не привели к покорению четвертого татарского "царства" - в Причерноморье. Тем не менее в 1586 г. царевич Мурат-Гирей (сын хана Девлет-Гирея I), перешедший на сторону Москвы, получил направление на службу в Астрахань, причем русское правительство собиралось поставить его в Бахчисарай.

В 1593 г. правительство царя Федора Иоанновича согласилось послать "рать с огненным боем" на помощь хану Гази-Гирею, собиравшемуся "все улусы крымские к Днепру перевесть и от турского прямо отстать" и быть с Россией "в братстве, в дружбе и в миру и Юрт Крымской с Московским государством... съедначить". Вековыми можно назвать традиции подданства ногайских орд русским царям. Они зависели от Москвы в 1557-1563, 1590-1607, 1616-1634, 1640 гг.

С конца XVII в. с просьбами об освобождении и принятии в русское подданство обращались валахи и молдаване, сербы и черногорцы, украинцы с Правобережной Украины, греки, венгры, народы Северного Кавказа и Средней Азии (хивинцы). Русско-крымские отношения никогда не были исключительно враждебными, и тема русско- крымской взаимопомощи и союзов в XV-XVII вв. еще ждет своих исследователей.

После Азовских походов положение на пограничье стало невыгодным для Крымского Юрта. Петр I, укрепив крепости-форпосты на юге - Азов, Таганрог, Каменный Затон, Самару, пытался блокировать северные пределы кочевий ханства. На небольшом отрезке русско-турецкой границы под Азовом и Таганрогом османские власти старались не допускать ее нарушения татарами и настаивали на скорейшем межевании ногайских степей. Однако в Приднепровье, на Азовском взморье и Дону никогда не прекращалась "малая война". Ни турецкая, ни московская, ни гетманская администрация не могли удержать ногайцев, донцов, крымцев, запорожцев, калмыков, черкесов и кабардинцев от взаимных набегов. В начале XVIII в. ногайцы буквально метались в поисках нового протектора. Среди них периодически вспыхивали мятежи "против хана и турка". Гетман Мазепа писал Петру I, что "поголоска по всему Крыму носится, что Белогородская орда имеет намерение бить челом вам, великому государю, прося, дабы под державную вашего царского величества руку были приняты" .

В 1699 г. 20 тыс. буджакских ногайцев действительно взбунтовались против Бахчисарая, "ожидая помочи и милости" либо от султана, либо от царя, а "естли б совершенно им с стороны турской отказано будет, то хотят к полякам приклониться, о чем уже и послали туды" .

Во главе бунтовщиков встал брат крымского хана Девлет-Гирея II нураддин Гази-Гирей, который ушел с ногайцами в Бессарабию, к польским границам. Помимо контактов с польским королем, в 1701 г. Гази-Гирей через Мазепу просил "белого царя" принять его "з Белогородскою ордою в подданство" 9. (В этом же году армянские мелики Карабаха просили Петра I освободить Армению, тогда же грузинские цари Имеретии, Кахетии и Картли обращались к России с той же просьбой 10.)

В 1702 г. в Азов приехал Кубек-мурза с просьбой о русском покровительстве над кубанскими ногайцами. Однако русское правительство, не рискуя разрывать мир с Портой, сообщило султану о своем отказе ногайцам.

Под военным нажимом янычар и крымских войск Гази-Гирей бежал в Чигирин, затем пошел на мировую и был отправлен на о. Родос.

Свободу маневра крымской дипломатии расширяла притягательность "Порога Высочайшего Счастья" - Бахчисарая для мусульман Восточной Европы и Средней Азии как форпоста ислама.

Частичным облегчением для ханов было и то, что российские окраины, где традиции вольности не были уничтожены самодержавием, - Астраханский край, область Войска Донского и Запорожского, Башкирия - не сразу подчинились российскому абсолютизму. Как раз в первое десятилетие XVIII в. население окраин попыталось избавиться от бремени, которое навалил на него царизм. Но все восстания, вспыхнувшие почти одновременно, - на Дону, в Запорожье (1707-1708), в Астрахани (1705-1706), в Башкирии (1705-1711), массовое дезертирство из армии, усилившийся разбой и волнения в Центральной России (1708 и 1715) происходили изолированно. Восставшие не могли использовать поддержку друг друга и пытались опереться на внешние силы - Турцию, Крым, Швецию.

При такой нестабильности в Батурине, а затем в Москве распространились сведения о намерении крымского хана перейти в русское подданство. 26 декабря 1702 г. османское правительство, недовольное недостаточной информацией Девлет-Гирея II об укреплении русских крепостей и Азовского флота, назначило в Бахчисарай в четвертый (и последний) раз его отца, 70-летнего старца Хаджи-Селим-Гирея I (декабрь 1702 - декабрь 1704 г.). Девлет-Гирей к тому времени проявил себя храбрым и искусным правителем (в 1683 г. воевал в Австрии) и пользовался авторитетом у татарских мурз. Низложенный хан не подчинился приказу, снова поднял ногайцев и направил войска под командованием своего брата калги Саадет-Гирея в Буджак, к Аккерману и Измаилу. По пути бунтовщики сожгли несколько украинских сел 12. К мятежному хану присоединилось и "ехиднино порождение" - так называл запорожцев Мазепа. Мятежники распространяли слух, что идут на Стамбул.

Видимо, в конце 1702 - начале 1703 г. Девлет-Гирей в поисках дополнительной опоры отправил к Мазепе в Батурин двух посланцев - Акбира и Абсуута, по словам Мазепы, подговаривать его и запорожцев "на бунты" против царя 13.

Османское правительство в начале 1703 г. снарядило флот из Синопа, чтобы "усмирить гордость татар крымских", и приказало Хаджи-Селим-Гирею повести против бунтовщиков причерноморских и кубанских ногайцев 14.

Запорожцев османское правительство увещевало не вступать в договорные (союзные) отношения с крымцами, ибо "татаре, кого зазывают и примают с ними дружбу, потом они того ж коньми своими топчют" 15. Белгородский бунт был подавлен 16. Девлет-Гирею, вышедшему из Крыма, пришлось остановиться у Очакова, затем он двинулся на Украину, наконец отступил в Кабарду, а позже явился с повинной к отцу. Запорожцам пришлось просить султанского и крымского протектората у Селим-Гирея I. Но османское правительство, равно как ранее русское в отношении буджакских ногайцев, через посла П. А. Толстого устно обещало не принимать их в турецкое подданство.

В январе 1703 г. (или, возможно, в декабре 1702 г.) к Мазепе явился бывший ротмистр, молдаванин Александр Давыденко, ушедший "из земли своей для гневу господарского" и намеревавшийся поступить на русскую службу.

Судя по сохранившимся письмам-автографам на плохом русском и польском языках, Давыденко ранее, в период третьего правления Хаджи-Селим-Гирея I (1692-1699), служил в Крыму и слышал, что большая часть мурз и беев просили султана восстановить низложенного Девлет-Гирея, с которым молдаванину довелось беседовать. Девлет-Гирей якобы сообщил ему, что готов вместе с беями "поклониться всемогущей царской державе и дале на турка воевати". Нет ничего необычного в том, что терявший в 1702 г. почву под ногами хан выяснял позиции Мазепы и Москвы. Мотивы же поведения Давыденко, энергично взявшегося за налаживание контактов между мятежным ханом и царем, легко объяснимы. Он, как многие из балканских христиан, предлагал далеко не новый проект освобождения своей родины от турок силами православного царя. Оригинальным в нем было лишь указание на возможность использовать сепаратизм крымских феодалов 19. В польском варианте письма Давыденко более определенно сказано, что он склонил хана со всем войском искать поддержки у Петра I и желал бы передать самому царю советы насчет ведения турецкой и "шведской" войн 20.

Искусный и осторожный дипломат, Мазепа, авторитет и опыт которого высоко ценило московское правительство, характеризовал Давыденко как "человека, явно секрету не знающего, или его при себе держать не умеющего"", из-за чего-де может пострадать не только валашский господарь К. Брынковяну, но и весь валашский народ. Летом 1703 г. Мазепа собирался было направить Давыденко в Валахию и написал, чтобы Брынковяну "унял его от того языка" . Но 30 июля Давыденко послал Мазепе из Фастова новый проект организации общего валашско-крымско-украинского фронта против турок. В столице заинтересовались этим проектом, и с 1704 г. в продолжении года и трех месяцев Давыденко был в Москве. Им занимались не только Посольский и Малороссийский приказы, но и глава правительства адмирал Ф. А. Головин и даже сам царь, судя по пометкам в записной книжке Петра I за 1704 г.: "О Давыд... человеке, что у датского посланника, отпускать ли? О волошенине, что привез дацкой, и что об нем говорит мултянской?" 23

Тема была тайной, писали о ней глухо, не все документы пока сейчас известны. Но решение русского правительства по вопросу принятия ханства в русское подданство мы знаем: как ив 1701 г. - в случае с Гази-Гиреем, оно было отрицательным. В условиях Северной войны обострять отношения с Османской империей по крымскому вопросу было рискованно. К тому же мятеж Девлет-Гирея был подавлен, а новый хан Гази-Гирей III (1704-1707) не хотел или не мог "показывать", как в 1701 г., прежнее "доброжелательство" к России. В Москве располагали сведениями, что готовился татарский набег на Киев и Слободскую Украину с целью помешать укреплению русско-польских отношений после Нарвского договора 1704 г., оформившего вступление Речи Посполитой в Северную войну 24. Новая крымская администрация задержала посланного от Мазепы к Гази-Гирею с поздравлениями и подарком обозного Трощинского под предлогом, что тот лазутчик, и потребовала возвращения своих прежних посланцев Акбира и Абсуута, сосланных на Соловки. Хотя посланец Гази-Гирея в мае-июне 1705 г. обещал Мазепе "наедине ханскую приязнь", но крымские феодалы требовали компенсации за набеги казаков на татар 25. Поэтому намек Ф. А. Головина на то, что Россия благосклонно согласится рассмотреть изменение в политической судьбе Крыма, был исключен из новой редакции письма адмирала И. С. Мазепе от 5 февраля 1705 г. и заменен пожеланием жить в мире и дружбе.

Отказываясь начать новые отношения с вассалами султана, русское правительство стремилось таким образом нейтрализовать связи своих тюркских народов и калмыков со Стамбулом и Крымом. В Москве хорошо знали о тайных контактах хана Аюки с Бахчисараем, воеводы с Волги доносили о возможном уходе части калмыков в пределы Крымского ханства 27, а посол П. А. Толстой из Стамбула - о связях хана Аюки с султаном. В конце 1703 или в начале 1704 г. хан Аюка через посланца ногайца Иш Мехмел-агу отправил султану Ахмеду III акт клятвенного обещания верности и подчинения с напоминанием, что калмыцкие ханы с 1648 г. уже дважды обращались к его предшественникам с просьбой о переходе в османское подданство 28.

Затевать серьезное дело с Крымом через такой непроверенный канал связи, как Давыденко, сочли рискованным, и послу П. А. Толстому указали заверить Ахмеда III, что царь не примет никого в русское подданство и ожидает того же от Порты в отношении кочевых народов России.

В Москве Давыденко выдали сорок соболей ценой 50 руб. и по указу царя отправили в Киев, где "политично" задержали на год и два месяца, хотя сам он продолжал надеяться, что его переправят под видом купца через Сечь в Бахчисарай 30. Все это время Мазепа держал его "под крепким караулом", не позволяя посещать даже церковь, а затем выслал в Молдавию в кандалах 31. От Ф. А. Головина молдаванин получил не очень лестную характеристику 32.

Очередной хан Каплан-Гирей I (август 1707 - декабрь 1709), правивший в Крыму трижды (последний раз в 1730-1736 гг.), был непримиримым противником Москвы. 1708 г. был кризисным для России этапом Северной войны. Карл XII наступал на Москву, юг и восток страны были охвачены восстаниями. Против возможного соединения повстанцев-донцов с татарами и запорожцами в Москве собирались использовать гетманские войска, но в октябре 1708 г. Мазепа изменил. Чтобы втянуть Крым в войну, он обещал выплачивать Каплан-Гирею ту дань, которую Москва сбросила с себя в 1685-1700 гг., и обещал убедить польского короля Станислава I отдать весь невыплаченный "харч" Польши за прошлые годы. Каплан-Гирей добивался разрешения Стамбула соединиться со шведами на Украине. Г. И. Головкин послал П. А. Толстому запрос: действительно ли Порта разрешила Крыму требовать с России прежние "поминки"-дань?

Османам снова напомнили об отказе России принять ногайцев, надеясь на взаимность Стамбула в отношении восставшего Дона 3

Обстановку неожиданно разрядило низложение Каплан-Гирея в декабре 1709 г. вследствие разгрома его войск кабардинцами у горы Канжал 35.

3 января 1709 г. П. А. Толстой из Стамбула через Азов направил посланца Василия Ивановича Блёклого поздравить старого знакомого - Девлет-Гирея II со вторичным возведением на бахчисарайский престол и поблагодарить его за "чистосердечное приятельское объявление", которое хан передал русскому посольству в Стамбуле при своем отъезде в Крым 14 декабря 1708 г. Русский посол просил выдать некрасовцев, ушедших к ногайцам на Кубань, но в действительности Блёклый должен был воспрепятствовать татарско-шведскому сближению на Украине 36. Нет ничего невероятного в том, что Девлет-Гирею II послали 10 тыс. дукатов как "причитающуюся ему перед войной сумму, чтобы умилостивить его этим и заполучить в свою партию" 37. Хан, заботясь о восстановлении прежнего престижа Крыма и традиционных форм русско-крымских отношений (Россия с 1700 г. прервала официальные отношения с ханством как с полноценным государством), во время бесед 10-13 июня 1709 г. попенял Блёклому на то, что царь перестал писать от себя в Крым, что корреспонденция со Стамбулом ведется через голову хана, что русские жалуются падишаху по поводу мелких пограничных инцидентов. По словам А. Давыденко, записанным позже, в 1712 г., хан якобы интересовался, почему русское правительство медлит с ответом на его предложение о переходе ханства на сторону России 38. Судя по отчетам Блёклого, хан 13 июня 1709 г. говорил неопределенно: . .турки вас не любят... И Крым-де и я так хочем, чтоб Москва и Крым была одна земля... Естли б страна царского величества совершенно была со мной в союзе, то бы не был швед в вашей земле. И поляки на вас, ни казаки, не восстали. Они-де смотрят на меня все" 39.

Девлет-Гирей II уклонился от разговоров о выдаче некрасовцев вместе с их атаманом И. Некрасовым и о конкретных деталях союза, но подарки принял и, хорошо зная о тяжелом состоянии Карла XII на Украине, обещал «своих татар и протчих народов удержать в страху, дабы не чинили никаких обид российскому народу, о чем и указы от него разосланы» 40. Вопроса о возобновлении "поминков" хан не поднимал. В Крыму в то время гуляла поголоска, что царь, предложив Девлет-Гирею II золото, сокровища и чин управителя в Казанской земле, получил тем не менее отказ: "Я-де не хочу от царя ни жал, ни мёда* 41.

В целом Бахчисарай, как и Стамбул, удовлетворяло положение России, воевавшей на фронте от Финляндии до Украины, и русская дипломатия наладила вполне удовлетворительные отношения с Крымом и Портой в предполтавский период. Ни шведские, ни польские, ни мазепинские, ни некрасовские посольства в Крым не дали результатов. Порта не позволила татарской коннице появиться под Полтавой.

Полтавская победа над шведами 27 июня 1709 г. привела к подтверждению 3 января 1710 г. русского-турецкого перемирия 1700 г. Раскачать султана Ахмеда III на войну с Петром I удалось лишь после мощного дипломатического натиска нахлынувшей волны эмигрантов - Карла XII, сторонников Станислава Лещинского, Мазепы и запорожцев После того как турки в ноябре 1710 г. объявили России войну, русское правительство, припомнив тайные контакты с крымцами и ногайцами, призвало не только христиан, но и мусульман Османской империи перейти под протекторат царя, обещая последним расширение их автономии. В манифестах к ногайцам всех орд и крымцам Петр I сослался на призыв буджакцев и Гази-Гирея к России в 1701 г. 42 Из православных на борьбу с турками поднялись черногорцы, сербы и молдаване, из мусульман - кабардинцы. В середине июня 1711 г. были получены сведения от перебежчиков, что Буджакская орда не будет сражаться и готова перейти в русское подданство на условиях выплаты определенной дани скотом 43.

Крымские войска в 1711 г. воевали удачно. Зимой Девлет-Гирей II послал свою конницу к Киеву и воронежским верфям и захватил несколько тысяч полону. Летом татары удачно воспрепятствовали экспедиции И.И. Бутурлина из Каменного Затона к Перекопу. Но самое главное, они отсекли все тыловые коммуникации русской армии в Молдавии и Причерноморье и вместе с турками наглухо блокировали ее при Станилешти.

Эти боевые заслуги позволили Девлет-Гирею считать, что в Прутский договор будет внесено основное требование ханства - о восстановлении русских "поминок"-дани. Это и было обещано на Пруте, хотя и не в письменном виде, а на словах.

После второго объявления войны в 1711 г. Девлет-Гирей настаивал на уступке Крымскому ханству Запорожья и Правобережной Украины 44. Однако турецкая сторона, добившись основной цели - Азова, желала как можно скорее покончить дело миром и не настаивала на татарских требованиях. Упорное отстаивание интересов Крыма Девлет-Гиреем II вызвало недовольство высших сановников Порты, которые намеревались сместить излишне ретивого хана 45.

20 февраля 1712 г., в разгар очередного обострения конфликта с Турцией, генерал К. Э. Ренне послал в штаб фельдмаршала Б. П. Шереметева в Прилуки старого знакомца Давыденко, успевшего к тому времени послужить и польскому королю, и русскому царю (в дивизии генерала Януса фон Эберштедти). 24 февраля молдаванин сообщил весьма невероятное: Девлет-Гирей и крымские мурзы просят от фельдмаршала и царя "тайной отповеди... хотят ли ево принять к стороне царского величества или нет", а также "пунктов, на чем ему в подданство притти" 46. Подтверждающих документов, кроме подорожной до Москвы, выписанной ханом, у Давыденко не было. Причину своего обращения к царю хан объяснял турецким произволом над ним 47 и передавал, что его антирусская позиция была лишь "для лица, чтоб показатца турком в доброжелании... А королю швецкому казался в добродетели болши всё для денег" 48.

Давыденко предложил следующий план: при помощи хана захватить Карла XII и мазепинцев в Молдавии 49. Соблазн пленить шведского короля, трижды ускользавшего из рук (под Полтавой, Переволочной и Очаковом), вынудил русское правительство закрыть глаза на враждебные действия хана в Стамбуле и на Украине и согласиться на тайные переговоры с Девлет-Гиреем II.

22 марта Г. И. Головкин сообщил Шереметеву, что Петр I дал аудиенцию Давыденко и "предложение ево принял и дан ему устный ответ и отпущен паки туды, откуда приехал, толко дабы ему в том, что он здесь при дворе царского величества был, поверено, дан пашпорт за печатью государственной". Учитывая секретность операции, канцлер написал, что об ответе Петра I фельдмаршал будет извещен после его приезда в Петербург. Судить об ответе царя можно по документу, приведенному в конце статьи. Его нельзя датировать, как указано в записи под текстом, 1714 г., когда уже Османская империя и Россия не были в состоянии войны, о котором писал царь. Нельзя его и датировать периодом между ноябрем 1712 - июнем 1713 г., временем третьего состояния войны с султаном, так как Петр I с 1 июля 1712 по 14 марта 1713 г. находился за пределами России, а Девлет-Гирей 3 апреля 1713 г. был уже лишен ханского трона. Если учесть, что запись "расспроса" Давыденко была произведена 20 марта 1712 г., что Головкин 22 марта писал Шереметеву о том, что царь принял молдаванина, что черновой вариант "паса" для Давыденко был написан 13-го, а беловой "за государственной печатью" (о чем упомянул Петр I) - 23 марта 1712 г. 50, то документ можно датировать 13-23 марта 1712 г. - скорее всего, это не что иное, как вариант инструкции для Давыденко.

В ней Петр I изъявлял готовность заключить через Шереметева с Девлет-Гиреем II русско-крымский договор, приняв все его условия, а ханство в русское подданство. За голову Карла XII хану были обещаны 12 тыс. мешков левков (1 млн = 450 тыс. руб.). За получение таким образом свободы рук на севере было обещано все русские силы послать на помощь Крыму. При невозможности пленения шведского короля Петр I просил сжечь турецкие военные и продовольственные склады в Молдавии.

4 апреля ротмистр получил ездовых лошадей, 100 червонных и вместе с тремя молдаванами, сопровождавшими его, был отправлен из Петербурга. Но едва он успел доехать до Киева, как туда поступили первые сведения о заключении 25-летнего перемирия в Стамбуле (5 апреля 1712 г.).

Киевский губернатор Д. М. Голицын задержал Давыденко, сообщив в Петербург, что если хан выдаст его туркам, то вновь начнется война.

29 мая канцлер одобрил "удержание" тайного агента, велел отобрать у него все документы, но позволил ему выписать из Молдавии жену. По совету П. П. Шафирова вместо молдаванина в ответ на "ханский запрос" секретно был послан подполковник Федор Климонтович с формальной целью - для размена пленными и с реальной - выяснить истинные намерения хана. Чихачеву было приказано передать Девлет-Гирею II "за доброжелательность" пластинчатые меха на 5 тыс. руб., т.е. в размере прежнего традиционного "жалованья" хану, но только тайно, с глазу на глаз, чтобы это подношение не воспринималось как прошлая дань, запрещалось отдавать меха, если их потребуют вручить открыто. По инструкции Чихачеву позволялось обещать посылки грамот лично от царя в Бахчисарай и даже делать эпизодические ""награждения", если хан поднимет вопрос о возобновлении дани, но главное - следовало разузнать "о склонности ево, хана, к стране царского величества и о намерении ево в том всякими способы, чрез кого мочно разведывать. А о погодной (дани) не упоминать" 53. О будущем характере подданнических отношений Крыма русское правительство, возможно, судило по аналогии с русско-молдавским договором 1711 г.

Турецко-татарская победа на Пруте, откровенное нежелание России воевать на юге, уступчивая позиция русских послов в Стамбуле - все это подняло престиж хана в собственных глазах. 10 дней Девлет-Гирей II не принимал в Бендерах Чихачева под предлогом, что тот прибыл без грамоты от царя. Лишь 23 августа 1712 г. подполковника удостоили кратким и холодным приемом, на котором хан заявил, что пленных разменивать не разрешит, впредь без грамот Петра I никого к себе не допустит, после чего тайное подношение отклонил. На вопрос, что можно сообщить царю по поводу дела Давыденко, хан ответил, "что-де мне ныне говорить нечего и болши говорить не стал". На этом аудиенция закончилась. Один из татарских чиновников потом пояснил Чихачеву, что хан хотел бы иметь "сердечную любовь" с Россией, но что он недоволен тем, что Россия дважды, в 1711 и 1712 гг., игнорировала Крым, заключая договоры с турками, что русско-крымские отношения характеризуются состоянием "ни мира, ни брани", а если бы-де вступили в переговоры с татарами, то мир на юге русские получили бы через неделю. Только в том случае, если, помимо договора с Ахмедом III, будет оформлен отдельный русско-крымский договор, хан-де "с радостью" примет любой подарок, даже одного соболя 54.

Демонстративно подчеркивая свой равный ранг с царем, хан, по примеру Петра I, приказал своему везиру Дервиш-Магомет-аге написать Б. П. Шереметеву, что со стороны Крыма "обид" России не будет, что пленных будет позволено выкупать, но не разменивать, чтобы русские пропустили Карла XII через Польшу в Померанию и что после отъезда шведского короля хан любое подношение примет "за великий подарок" 55. Фельдмаршал ответил ханскому везиру, что Россия желает жить в мире с Крымом, что царь "не оставит забвенна" хана "за ево добро", и упрекал за грабежи царских конвоев запорожцами 56.

Как видно, Девлет-Гирей уклонился от обсуждения вопроса о перемене вассалитета в 1712 г. Но предложения Давыденко не были его, Давыденко, фантазией. Пять раз - в 1699, 1703, 1708 или 1709, 1711, 1712 гг. - он обращался к русскому правительству по одному и тому же поводу. Некоторые сведения он мог узнать только от хана, например содержание его бесед с В.И. Блёклым в Крыму в 1709 г. Лишь незнание политических реалий в Восточной Европе заставляло Давыденко преувеличивать значение дипломатической игры крымцев, впрочем, без всякого умысла. Противоречия же между враждебными действиями Девлет-Гирея II и его обещаниями подчиниться "белому царю" не должны нас удивлять, как не удивляли они современников. С помощью "наживки", которую хан "забрасывал" через Давыденко, он, видимо, пытался втянуть Россию в переговоры и вернуть русско-крымские отношения к состоянию 1681 г. Связь между предложением хана и его стремлением начать переговоры с русскими очевиднее всего видна из его беседы тем же летом с подполковником драгунского гренадерского полка русской службы Питцем, разыскивавшим в Бендерах плененных крымцами жену и детей. Девлет-Гирей, будучи уверен, что его слова передадут по назначению, "выговаривал" Питцу за отказ царя вести переговоры с Крымом и указывал, что мирный договор Россия прежде всего должна заключать с ним как с суверенным государем, "который может обратитца куда хочет", и что татары "люди волные, куда хотят, туда и оборотятца" 57.

Русско-крымские тайные контакты дали один положительный результат: они ухудшили отношения между шведами и татарами. С сентября 1712 г. русские послы в Стамбуле предупреждали государя о неизбежности новой войны, если он не выведет свои войска из Польши. И действительно, 3 ноября 1712 г. Ахмед III в третий раз объявил войну с целью добиться по возможности максимальных уступок от русских послов. Ту же цель преследовал турецкий план - "забросить" шведского короля с поляками и запорожцами в Польшу, по возможности без турецкого сопровождения. Шведы к тому времени перехватили часть депеш Девлет-Гирея II к Шереметеву и саксонскому министру Я.Г. Флеммингу, из которых Карл XII узнал, что его голова - ставка в игре не только для хана. Бывший великий литовский гетман Я.К. Сапега договорился с крымским властителем выдать "северного льва" великому коронному гетману А.Н. Сенявскому во время проезда Карла XII через Польшу и получить за это амнистию от польского короля. Хан в случае успеха мог заключить союз с Августом II, который имел бы антирусскую направленность 58. Карл XII отказался идти в зимний поход 1712/13 г. в Польшу и после схватки с воинами Девлет-Гирея II и янычарами был сослан во Фракию. В марте 1713 г. Ахмед III бросил на Украину 30 тыс. татарской конницы, которая докатилась до Киева. На Левобережной Украине сын Девлет-Гирея II с 5 тыс. ногайцев Кубанской орды, некрасовцами и 8 тыс. запорожцев разорил села и церкви в нескольких уездах Воронежской провинции.

Понятно поэтому раздражение русского правительства против Давыденко; 26 января 1714 г. он был арестован в Москве, в Посольском приказе, и на два года сослан в Прилуцкий монастырь в Вологду. 8 декабря 1715 г. Головкин приказал киевскому губернатору Д. М. Голицыну выслать Давыденко через Киев за рубеж, выдав ему 50 руб., "не слушая никакова его вранья, и впредь, ежели он в Киев будет приезжать, и потому ж высылать, ибо ваше сиятельство о нем известны, какой он человек самой збродной" 59.

Возросший потенциал новой России, с одной стороны, и ущемление автономных прав Крыма османами - с другой, вынуждали ханов, не раз попадавших в критическое положение, рассматривать возможность перехода в русское подданство. Просьбы нуреддина Гази-Гирея в 1701 г. и Девлет-Гирея в 1702-1703 гг. могут быть сопоставлены с подобными обращениями молдавских и валашских господарей, грузинских царей, балканских и кавказских народов к государям в XVII-XVIII вв. Но реальная возможность русского протектората над Крымом при Петре Великом была мала. При нем Россия еще не накопила того великодержавного опыта, который позволил Екатерине II относительно легко присоединить "независимый" Крым (и Восточную Грузию) в 1783 г.

Тяжелейшая Северная война заставляла заботиться о сохранении мира с Османской империей, и в русской политике тема перемены ханского вассалитета, как правило, если и обсуждалась, то глухо. От Крыма приходилось отказываться, равно как от Азова в 1637 г. Кроме того, события на русских границах - восстание на Дону, измена Мазепы, отделение Запорожской Сечи в 1709 г., оформление перехода наследника Мазепы (украинского гетмана Ф. Орлика) под протекторат Крыма в 1710 г., османско-крымская победа на Пруте - показали татарам, что русско-турецкое противоборство еще не закончено. Поэтому крымские предложения относительно подчинения Петру Великому в 1711- 1712 гг. были скорее зондажем русской политики. К тому же правители Бахчисарая предвидели, что после перехода в состав России обогащение разбоем и продажей украинских невольников станет невозможным. Поэтому вряд ли можно предположить, что дипломатическая игра ханов с Россией имела широкую поддержку в Крыму. Политика феодальных верхов Крыма оставалась в основном антирусской, и в 1711-1713 г. русской дипломатии с трудом удалось "отбиться" от возобновления ежегодной "дани безопасности", прекращенной в 1685 г. Тем не менее ногайские и крымские феодалы начинали разговоры о переходе на сторону северного соседа в моменты "прилива" русской силы на юг. Так было после Азовских походов в 1701-1702 гг., в период Прутской кампании и во время походов Миниха на Хотин и Яссы в 1739 г. Со второй половины XVIII в. крымцы поняли, что устраивать облавы на восточнославянских рабов не только рискованно, но и почти невозможно. Полукочевое население Крыма начало оседать на земле, когда военный перевес Российской империи над Турцией стал очевидным. В 1771 г., через 60 лет после манифеста Петра Великого к ногайцам и татарам, когда вторая русская армия генерал-майора В. М. Долгорукова-Крымского прочно заняла важнейшие населенные пункты Крыма, феодалы ханства дали присягу о вступлении "в неразрывный союз под высочайшую протекцию" Екатерины И. Вслед за десятью годами "независимости" (1774-1783) 9 апреля 1783 г. в состав России было включено последнее из "татарских царств". Империя Романовых окончательно обрела наследие Чингисхана в Северной Евразии.

В Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) хранится собственноручная недатированная записка-инструкция Петра I, свидетельствующая о его согласии принять крымского хана Девлет-Гирея II (правил в 1699-1702, 1708-1713 гг.) под русский протекторат.

Что он (Ротмистр молдаванин Александр Давыденко) прежде сего предлагал о деле хана крымского и тогда не приняли для того, что был мир, и не хотели дать причины к войне.

А ныне, когда турки ничем довольствоватца не хотят, но неотложно злобы одной для войну объявили, то мы, в своей правде надеясь на Бога в сей войне, и для того рады хана принять и пожелания ево все изполнить,

Для чего б он, не испуская времени, прислал человека своево с полною мочью к фельтмаршалу Шереметеву, которому также посылаетца полная мочь от царского величества для трактованья, не описываясь к царскому величеству, дабы в тех описках время не потерять.

На письме ему не дано для того, чтоб не попалась в неприятельския руки. А для того, чтоб хан поверил, что он был у царского величества, дан ему пас за государственною печатью.

Ничем не может хан так верность (Далее зачеркнуто: и дружбу) и приятство царскому величеству показать, как тем, чтоб увёз караля шведского, в чем и ево самово польза будет, ибо когда будет король в руках, то мы от шведской стороны будем свободны и всеми силами помогать будем хану. А сверх того за сие обещаем хану (Далее зачеркнуто: ты. Возможно, предполагалось написание: тысячу) две тысячи мешкоф (Мешок (кесь) - единица денежного измерения, равная 500 левкам. 1 левок составлял тогда 45 коп).

Ежели кароля не может привесть, то хотя б магазеины сожгли, которыя от Дуная к Бендерю и в протчих местах обретаютца.

Под текстом: Вынуты сии пункты из дела о волошанине Александре Давыденке, которой был послан с Москвы под арестом на Вологду для содержания ево тамо в монастыре, в котором пристойно, 1714 году.

РГАДА, Подлинные царские письма Oп. 2. Т. 9. Л. 112-113. Собственноручное Копия. Там же. Л. 114-115

Текст воспроизведен по изданию: Переговоры о переходе Крымского ханства в русское подданство при Петре Великом // Славяне и их соседи, Вып. 10. М. Наука. 2001

**Есть данные, что Петр I бывал на крымской земле, в Керчи.
*Вячеслав Зарубин, заместитель председателя Республиканского комитета АРК по охране культурного наследия. 2013 г.

Крымские походы - военные походы русской армии против Крымского ханства , предпринятые в и 1689 годах . Они были частью Русско-турецкой войны 1686-1700 годов и частью масштабной европейской Великой Турецкой войны .

Энциклопедичный YouTube

1 / 1

✪ Аты-Баты. Выпуск 40. Азовские походы Петра I

Субтитры

Первый Крымский поход

Выдвинутые из разных районов войска должны были собраться на южных рубежах страны к 11 марта 1687 года, однако из-за задержек сборы завершились позже этой даты, в середине мая. Основная часть армии собралась на реке Мерле и выступила в поход 18 мая. 23 мая она свернула к Полтаве , двигаясь на соединение с казаками Самойловича. К 24 мая войско гетмана прибыло к Полтаве. Как и было запланировано, оно насчитывало около 50 тыс. чел., из которых примерно 10 тыс. составляли специально набранные мещане и селяне. Казаков было решено отправить в авангарде армии. Дождавшись подхода всех войск, 26 мая князь Голицын провёл общий смотр своей армии, показавший, что под его командованием находилось 90 610 человек, что ненамного ниже списочной численности войска. 2 июня войска Голицына и Самойловича встретились у пересечения рек Отель и Орчик и, объединившись, продолжили продвижение, совершая небольшие переходы от одной речки до другой. К 22 июня войска достигли реки Конские воды. После переправы через реку Самарка снабжать громадную армию стало затруднительно - температура повышалась, широкие реки сменились маловодными ручьями, леса - небольшими рощами, но войска продолжали движение. Крымский хан Селим I Герай в это время находился на Молочных водах, татарских отрядов в пути встречено не было. Осознавая, что его войска уступают русской армии по численности, вооружению и выучке, он повелел всем улусам отступить вглубь ханства, отравить или засыпать источники воды и выжечь степь к югу от Конских Вод. Узнав о пожаре в степи и опустошении земель вплоть до Перекопа, князь Голицын решил не менять план и продолжил поход, к 27 июня достигнув реки Карачекрак, где был устроен военный совет. Несмотря на достаточные запасы провианта, продвижение по выжженной и опустошённой территории отрицательно сказалось на состоянии армии, лошади обессилели, обеспечение войска водой, дровами и конским кормом оказалось крайне затруднено, вследствие чего на совете было принято решение о возвращении армии к русским рубежам. Отступление началось 28 июня, войска отправились на северо-запад к Днепру, где русское командование ожидало найти уцелевшие источники воды и травы для лошадей.

Для борьбы с татарами было выделено ок. 20 тыс. казаков Самойловича и ок. 8 тыс. чел. воеводы Л. Р. Неплюева , которых предполагалось объединить с почти 6 тыс. чел. генерала Г. И. Косагова . В Москву отправили гонцов с известием о прекращении похода. Однако при отходе войска оказалось, что запасы воды и травы на пути отступления недостаточны, падеж скота усилился, в войске участились случаи болезней и тепловых ударов. Восполнить запасы и отдохнуть войско смогло лишь на берегах Самарки. В ходе отступления в русском лагере возникли слухи о причастности к поджогу степи гетмана Самойловича, и на него был направлен донос в Москву.

Когда воинство достигло Орели, к нему прибыл из Москвы глава Стрелецкого приказа Ф. Л. Шакловитый , выразивший поддержку решению Голицына об отступлении. Русское правительство, осознавая крайнюю опасность продолжения кампании в таких условиях и желая сохранить репутацию командования отступающей армии, предпочло объявить крымский поход успешным. В царских письмах говорилось, что Крымскому ханству была достаточно продемонстрирована огромная военная сила , что должно было предостеречь его от будущих нападений на русские земли. Впоследствии во избежание недовольства со стороны ратных людей им выдали денежные пособия и другие награды.

Пока армия Голицына переправлялась на правый берег Днепра, крымский хан решил воспользоваться разделением русского войска и ночью совершил нападение на войска Косагова, оставленные на левом берегу реки. Татары захватили часть обоза и угнали стада лошадей, однако их атака на лагерь армии была отбита. Более того, на помощь Косагову подоспели конные и пешие воины Неплюева, быстро обратившие татар в бегство и отбившие у них часть захваченного имущества. Татарская конница вновь появилась на следующий день, однако повторно атаковать русский лагерь не решилась, ограничиваясь нападениями на фуражиров и угоном нескольких небольших табунов лошадей.

В ответ на донос на гетмана Самойловича 1 августа из Москвы прибыл гонец с царским указом, в котором предписывалось избрать нового гетмана, более устраивающего малороссийское войско. Вместо Самойловича гетманом стал И. С. Мазепа , однако верные Самойловичу части воспротивились этому и подняли бунт, который прекратился после прибытия в казачий лагерь частей Неплюева.

13 августа армия Голицына достигла берега реки Мерлы, 24 августа получила царский указ о прекращении похода и роспуске участвовавшей в нём армии. По завершению кампании на южных рубежах государства были оставлены войска численностью в 5 и 7 тыс. человек «для бережения великороссийских и малороссийских городов». Для следующего похода в Крым было решено построить на реке Самарке укрепления, для чего там было оставлено несколько полков.

В крымскотатарской версии событий в изложении историка Халима Герая , представителя правящей династии Гераев , Селим Герай отдал приказ сжечь всю траву, солому и зерно, которые имелись на пути русских. 17 июля войско хана встретило русских у местности Кара-Йылга. Точное число его армии неизвестно, однако было меньше армии Голицына. Хан разделил свою армию на три части: одну возглавил сам, а две других возглавили его сыновья - калгай Девлет Герай и нуреддин Азамат Герай. Началась битва, которая длилась 2 дня и закончилась победой крымцев. Было захвачено 30 пушек и около тысячи пленных. Русско-казацкое войско отступило и построило у местечка Куяш за крепостью Ор укрепления. Ханская армия также построила укрепления у рва, находящегося перед русскими, готовясь к решающей битве. Русско-казацкая армия страдая от жажды, была не в состоянии продолжать бой, начались переговоры о мире. К утру крымцы обнаружили что армия русских и казаков бежала и они начали преследование. У местности Донузлы-Оба русско-казацкие войска было настигнуты крымцами и понесли потери. Главной причиной поражения было истощение русских войск вследствие подпала степи, но несмотря на это цель похода была выполнена, а именно: отвлечь Крымское ханство от войны со Священной Лигой. Об отступлении русской армии, начавшемся ещё в июне, до обрисованных им столкновений, в труде Герая не сообщается, внимание акцентируется на действиях хана Селима Герая, других Гераев и их войска, но отмечается, что русские не имели «провизии, фуража и воды».

В донесении кн. В. В. Голицына кампания представлена как успешная, отмечается характерное для обоих крымских походов отсутствие сколь-нибудь значительных сражений и уклонение татар от боя: «…хан с татары на себя… ратных людей наступления пришли в боязнь и ужас, и отложа обыклую свою дерзость, нигде сам не явился и юртов его татаровя… нигде не показались и бою не дали». По словам Голицына, ханское войско, избегая столкновения, ушло за Перекоп, русские войска тщетно надеялись встретить противника, после чего, изнурённые зноем, пылью, пожарами, истощением припасов и корма для лошадей, приняли решение покинуть степь.

Как отмечалось и дореволюционными, и современными исследователями, до решения об отступлении русские войска не встретили на своём пути ни одного татарина; продвижение по выжженной степи остановилось лишь из-за распространившихся по ней пожаров и недостатка провианта, задолго до каких-либо столкновений с противником. Сами столкновения носили характер незначительных стычек, причём нападение хана на русские войска в середине июля было быстро ими отбито и привело татар к бегству, хотя они и успели захватить часть обоза.

На правом фланге был разгромлен турецкий вассал, Буджакская орда . Генерал Григорий Косагов взял крепость Очаков и некоторые другие крепости и вышел к Чёрному морю , где начал строительство крепостей. Об успехах Косагова восторженно писали западноевропейские газеты, а турки, опасаясь атаки Константинополя , стягивали к нему армии и флот .

Второй Крымский поход

Итоги

Крымские походы имели большое международное значение, смогли на время отвлечь значительные силы турок и крымских татар и весьма способствовали военным успехам европейских союзников России в борьбе против Османской империи, прекращению турецкой экспансии в Европе, а также распаду заключённого в 1683 году в Адрианополе союза между Крымским ханством, Францией и перешедшим в турецкое подданство Имре Текели. Вступление России в Священную Лигу спутало планы турецкого командования, вынудив его отказаться от наступления на Польшу и Венгрию и перебросить значительные силы на восток, что облегчило борьбу Лиги против турок. Однако, несмотря на значительное превосходство в силе, поход огромной армии закончился её исходом, сколь-нибудь значимого столкновения между противоборствующими сторонами не произошло, а Крымскому ханству не было нанесено поражение. Вследствие этого действия русской армии подверглись критике со стороны историков и некоторых современников. Так, в 1701 году знаменитый русский публицист И. Т. Посошков , лично не имевший отношения к обоим походам и опиравшийся на то, что слышал о них, обвинял войска в "страшливости", считая бесчестием, что огромное воинство не оказало помощи разбитому татарской конницей полку думного дьяка Е. И. Украинцева .

Рассуждая о причинах неудачи похода, историк А. Г. Брикнер , отмечал, что в ходе кампании столкновения между обеими сторонами носили характер лишь незначительных стычек, не доходя до настоящего сражения, а главными противниками русского войска были не столько собственно татары, число которых было невелико, сколько жаркий степной климат и проблемы обеспечения громадного войска в степи, усугубившиеся из-за охвативших армию болезней, степного пожара, оставившего лошадей без корма, и нерешительности командования.

О катастрофическом "безводье и безхлебье" в походе по жаркой степи сообщал и сам князь Голицын, говоря, что "лошади под нарядом пали, люди обезсилели", источников корма для лошадей не оказалось, а источники воды были отравлены, в то время как войска хана предали огню Перекопские посады и окружавшие их поселения и так и не появились для решающего сражения. В таком положении войско хотя и было готово "служить и кровь свою пролить", но посчитало разумным отступить, нежели продолжать действия. Татарскому мурзе, несколько раз приезжавшему в русский лагерь с предложением мира, было отвечено отказом на том основании, "что тот мир противен будет Польскому союзу".

В итоге Россия прекратила платить крымскому хану; международный авторитет России возрос после Крымских походов . Однако в результате походов цель обезопасить южные границы России так и не была достигнута. По мнению многих историков, неудачный исход крымских походов был одной из причин свержения правительства царевны Софьи Алексеевны . Сама Софья так писала Голицыну в 1689 году, полагая верными сообщения о его успехах:

Свет мой, Васенька! Здравствуй, батюшка мой, на многие лета! И паки здравствуй, Божиею и Пресвятой Богородицы милостию и своим разумом и счастьем победив агаряне! Подай тебе Господи и впредь враги побеждать!

Существует мнение, что неудачность Крымских походов сильно преувеличена после того, как Пётр I потерял половину всей армии во втором Азовском походе , хотя получил лишь выход ко внутреннему Азовскому морю . Как отмечал Н. И. Павленко , крымские походы не были бесполезны, поскольку основные их цели - выполнение обязательств перед Лигой и сковывание сил противника - были достигнуты, что имело важное дипломатическое значение в отношениях России с антиосманской коалицией. По мнению В. А. Артамонова , прежнее толкование походов как провала кн. В. В. Голицына неверно, поскольку в Москве изначально осознавали практическую невозможность завоевания Крыма и сознательно ограничивались демонстративным выходом в степь большой массы войск, после чего в 1689-1694 гг. перешли к своему привычному методу борьбы с ханством - пограничной войне на истощение.